Создатель балагана - [3]

Корпс ткнул свертком почти в нос незнакомцу, тот отдернулся.

– Глина очень хрупкая, – заметил он и покраснел. – Меня зовут Гераклид. Но давайте найдем дом.

– Конечно, всенепременнейше, мой друг! – мошенник отбросил бесполезный теперь сверток и бросился к ближайшему прохожему, таща за собой новоявленного знакомого.

– Гражданин, где находится шестнадцатый дом по Виноградной улице? – строго спросил Корпс мужчину, который при повелительных интонациях тут же напрягся.

– Кккажется тттам, – он ткнул пальцем в темноту и исчез.

– Ну, вот видите? Проблема решена, можно идти.

Дом действительно оказался «там». Монументально возвышался над Юлиусом, подавляя барельефами, скульптурами, колоннами и прочими украшениями. Непроизвольно сглотнув, мошенник поежился. Кажется, он собирался вторгнуться без разрешения к весьма влиятельным людям.

– Богато живут, – протянул Юлиус.

– Да уж, – поддакнул Гераклид и опять покраснел.

В ответ на стук дверь распахнулась практически сразу же. Вышколенный слуга смерил подозрительным взглядом обоих посетителей, но тут его отодвинули в сторону. Необъятных размеров женщина, напомнившая Корпсу об оставленном поросенке, заполнила весь проход и с чувством глубокого удовлетворения произнесла:

– Ах, Герик, вот и ты!

– Здравствуйте, тетя Алкиона, – пробурчал «Герик».

– Все уже готово. Но кто это с тобой? Ты не говорил, что придешь с другом. Возможно, нам стоило бы приготовить больше еды, я распоряжусь, вы не сомневайтесь.

– Простите мою бестактность, – повинился Юлиус, сумев заставить себя прекратить мысленный смех над «Гериком». – Дело в том, что ваш замечательный племянник решил дать мне уроки скульптуры, за что я ему премного благодарен. Это большая честь – учиться у такого мастера.

– Герик, ты не говорил, что будешь с учеником.

Гераклид хотел было что-то сказать, но Корпс все решил за него.

– Да-да, видите ли, дражайшая Алкиона, я совершенно случайно встретился с ним, но мы быстро нашли общий язык. А сейчас позвольте нам пройти и приступить к работе. Мертвые, как вы понимаете, не ждут!

– Вы уверены, что не ждут? Впрочем, о чем я? Проходите.

Алкиона грациозно отплыла от дверей, давая «учителю и ученику» возможность протиснуться, а затем повелительно кивнула слуге:

– Николис, проводи Герика и его ученика в кабинет отца. Герик, ну вы же потом спуститесь и все расскажете? Я тебя столько не видела! Как там поживает моя любимая сестра? Наверняка опять мучает себя голодом на какой-нибудь новой диете.

– Она в порядке, – Гераклид, кажется, так и не переставал краснеть.

– Отлично! Я смотрю, она уже отпускает тебя одного и так далеко, надо же. Скажи, а она уже подыскала тебе невесту?

– Эм…

– Уважаемая Алкиона, я думаю, не стоит разговаривать о настолько фривольных вещах в такой момент, – выступил вперед Юлиус. В глазах мошенника читалось страдание. – Я думаю, после совершения всех ритуалов, когда дух мертвого не будет витать над телом…

– Я поняла, – дама склонила голову. – Действительно. Какое неподобающее поведение для дочери, чей отец, умерев, оставил такое огромное состояние.

На несколько секунд в голове Корпса завертелись шестеренки, складываясь в различные комбинации прекрасных планов по отниманию денег у ближних. Он настолько задумался, что едва не упустил из вида Николиса, уводившего Гераклида. Мошенник быстро их нагнал, по пути заметив несколько фарфоровых ваз и мелких статуэток, которые наверняка можно было выгодно продать.

«Не о том думаешь, – оборвал сам себя Юлиус. – Что значит несколько ваз по сравнению с богатством, к которому судьба ведет тебя огромными шагами? А попасться сейчас на воровстве – собственными руками низвергнуть в Тартар эту замечательную возможность».

Успокоив порыв клептомании, Корпс оказался в комнате, где на огромном деревянном постаменте лежал труп мужчины. Это был старец с решительным подбородком, остро очерченными скулами и таким выражением лица, что поверить в его смерть было невозможно. На взгляд Юлиуса, подобные люди умирают только тогда, когда сами того захотят.

Взгляд мошенника скользнул по Гераклиду, и сердце в груди предательски дрогнуло. Такой растерянности в чужих глазах Юлиусу давно не приходилось видеть. «Посмертный скульптор» смотрел в угол, где на маленьком столике лежали резаки и ножички, проволока для каркаса и стояла емкость с гипсовым раствором. Все это сияло так, словно еще пять минут назад стояло в лавке с названием вроде «Мир искусства».

– Вы же знаете, что делать? – спросил Корпс осторожно.

– Что за намеки? – взвился Гераклид. – Конечно же, знаю! Я учился у лучших мастеров!

– И сколько масок вы уже сделали, мой друг?

– Что ты ко мне пристал? Сначала там, на улице. Потом пробрался в дом, а теперь вот еще сюда! Мне кажется, ты что-то замышляешь! – перешедший на «ты» скульптор некоторое время буравил взглядом Юлиуса. – И я даже знаю, что! Ты хочешь украсть мою специальную технологию!

– Ну, разумеется, нет, – Корпс выдохнул. – Я хочу научиться у достойнейшего. Простите мои вопросы, просто я немножко волнуюсь. Тут ведь мертвец…

– Вот и проявите уважение!

Гераклид решительным шагом прошел к столику, но несмотря на заявление о «лучших мастерах», мошенник уловил в глазах скульптора нерешительность. Пальцы того пробежали по инструментам, затем метнулись к проволоке, но чуть позже схватили емкость с раствором, и тут же, словно действуя по наитию, опустили ее прямо на голову мертвеца, залив лицо и волосы быстротвердеющей жидкостью.