Созданы друг для друга - [64]

Одноклассники начинают хихикать, но я их игнорирую. Я буквально одержима Шекспиром с тех пор, как в шестом классе впервые нашла у мамы пыльное собрание сочинений с золотыми буквами на обложке. Я сразу открыла «Ромео и Джульетту». Конечно, имя Шекспира уже тогда было мне знакомо, но до той поры я не прочитала ни одной его строчки.

Уже тогда я поняла, что это истинный гений. Помню, как тяжело мне давалось чтение, приходилось перечитывать снова и снова, чтобы понять витиеватый старинный язык. И все же я была заворожена. Мне захотелось насладиться пьесой снова, а потом прочесть все, что только написал Шекспир.

Бертран жестом приглашает нас войти и начинает краткий рассказ о жизни Шекспира. Может, наш гид и показался мне немного нервным поначалу, но он преобразился, как только заговорил. Теперь кажется, что это сам Шекспир в вязаной жилетке с разноцветными ромбами ведет нас по своему дому. Бертран щедро сыплет теориями и догадками насчет потерянного года жизни Шекспира, рассказывает слухи о его женитьбе на Энн Хэтэуэй (по некоторым версиям, это был брак поневоле) и приправляет свой рассказ цитатами из его лучших произведений.

Я в раю. Я записываю с таким энтузиазмом, что ломаю карандаш и в спешке ищу новый, стараясь не упустить ни одного слова. Да кого я обманываю? Бертран покорил меня уже тогда, когда поздоровался с безупречным британским акцентом. Я пишу и пишу, и страницы заполняются моей замысловатой системой сносок, табличек и сокращений. Весь остальной мир перестал существовать, и даже Джейсон. Особенно Джейсон.

Ну ладно, может, тут я преувеличила. Может, когда я оборачиваюсь, чтобы убедиться, что он стоит в толпе одноклассников, а не пропал или, не знаю, не арестован, и вижу, что он болтает с Сарой и даже не пытается прислушаться к словам гида, я чувствую легкий укол разочарования. А может, я даже немного ревную.

Но я быстро переключаюсь обратно. Дурочка. Тебе же даже не нравится Джейсон. Естественно, он будет с Сарой. Вы ведь не СДД, да ему даже на Шекспира плевать. Марк. Мар-р-р-р-р-рк. Вот кто сейчас оценил бы экскурсию. Он бы точно все понял.

– А теперь, господа, приглашаю вас последовать за мной в церковь Святой Троицы, где вы увидите могилу Шекспира, – говорит Бертран и сдержанным жестом приглашает нас выйти на улицу. – Уверен, вам не нужно напоминать об уважительном поведении.

При этих словах Райан и Джейсон, будто по команде, бросаются к двери, стараясь опередить друг друга, и застревают в проходе плечом к плечу. Ни один из них не может сдвинуться с места, но потом подходит Сьюзен и хорошенько толкает Райана вперед. Они с Джейсоном оба вываливаются на улицу и падают на дорожку с истерическим хохотом. Миссис Теннисон подскакивает к ним, и, когда я прохожу мимо, мне слышно, как она угрожает им дополнительными эссе. И это лишнее эссе я точно не стану писать. Я оставляю их разбираться без меня и ухожу вслед за гидом.

Бертран ведет нас по Хэнли-стрит. Миссис Теннисон и я идем следом, остальной класс ползет за нами. По обеим сторонам дороги стоят коттеджи с деревянными балками, и кажется, что если хорошенько дунуть, то дома заскрипят и развалятся. Мы проходим улицу, затем круговой перекресток и оказываемся на Хай-стрит. Узенький тротуар пестрит сувенирными магазинами и разноцветными маркизами кафе, столики и стулья стоят на тротуаре. Все вывески похожи, каждая вторая гласит: «Домик того-то и того-то» или «У старины такого-то». Понятно, что это рассчитано на туристов, но я все равно в восторге.

По пути я приглядываюсь к каждой витрине – вдруг мне удастся найти тот антикварный магазин, о котором рассказывала мама. Я слышала эту историю, наверное, миллион раз. На свадьбе у мамы и папы не было обручальных колец, потому что тогда отец только-только поступил на службу во флот и они были беднее церковной мыши. Они просто бродили по Стратфорду без карт, шли куда глаза глядят и набрели на маленький магазин подержанных вещей, где и нашли парные золотые кольца. Мама сказала, что это был знак и сама судьба привела их туда. Ни одно из колец не нужно было подгонять по размеру – они подошли идеально. Кольца, судя по всему, были сделаны вручную, с неровностями и шероховатостями. Папа любил показывать, как мамино кольцо идеально ложится внутрь его кольца. Теперь они так и хранятся в синей бархатной шкатулке: мамино кольцо лежит внутри папиного.

Через несколько кварталов череда магазинов и кафе уступает место аккуратным таунхаусам и кирпичным офисам. Тротуар сужается, и нам приходится идти вдоль дороги по одному, друг за другом. Несколько минут мы идем в молчании, потом тротуар снова расширяется, вдалеке показывается густая зелень деревьев и церковный шпиль. Мы подходим к кованым воротам. Низкая каменная ограда обхватила парк.

Бертран ждет, пока все соберутся вокруг него; я снова встаю прямо перед ним, практически у него под носом, с блокнотом и карандашом наготове. Мы вот-вот дойдем до могилы Шекспира. Если бы я знала, как правильно преклонять колено, поверьте, я бы это сделала.

– Добро пожаловать в церковь Святой Троицы, или, как часто ее называют, Шекспировскую церковь, – говорит Бертран, глубокого вдохнув и прочистив горло. – Уильям Шекспир был крещен здесь в 1564 году, а спустя пятьдесят два года похоронен здесь же на глубине шести метров, чтобы предотвратить возможное разграбление его могилы.