Созданы друг для друга - [38]

Феликс смотрит на меня с недоверчивым прищуром, как будто уже не верит, что мы можем оставить его в покое. Он переводит взгляд на Джейсона, словно понимает, что этот парень профессионально достает людей. Несколько мгновений спустя билетер диктует нам номер телефона школы.

– Дай ручку, – просит Джейсон. Он порылся у себя в карманах, но нашел только горсть мелочи, какие-то нитки и полпачки виноградной жвачки.

Я достаю из сумки пенал и протягиваю ему один из своих идеально наточенных 2Т.

– Кто носит с собой карандаши? – удивляется Джейсон и смотрит на меня так, будто я предлагаю ему перо и свиток пергамента.

– Я, – отвечаю я, и мой рот вытягивается в тонкую линию.

Мне нужен номер телефона, а не глупая болтовня. Я не ношу с собой ручки с девятого класса, потому что однажды, пробираясь в библиотеку через спортивный зал, я попала в эпицентр игры в вышибалу. Мгновение – и я падаю на попу, ручка в заднем кармане трескается, и по белым льняным штанам растекается огромное темно-красное чернильное пятно. Иви потом рассказала всем, что у меня начались месячные, и убедила нескольких парней, Джейсона в том числе, засунуть мне в ящик тампоны. С тех пор я в команде любителей карандашей.

– Так тебе он нужен или нет? – спрашиваю я. Карандаш направлен заточенной стороной к Джейсону, и я представляю, как я втыкаю острие ему в глаз.

– Да, мисс Лихтенштейн, мэм, – нелепо кланяется Джейсон (и я не могу не заметить, что его левый глаз при этом оказывается в опасной близости от заточенного карандаша).

Потом он хватает карандаш и маленький блокнот на пружине, который я тоже держу в сумке, приседает и, положив блокнот на колено, начинает записывать телефон. Но едва успевает написать первую цифру, как слышится треск. Джейсон поднимает карандаш и смотрит на дырку, откуда раньше торчал грифель.

– Он сломался! – говорит Джейсон.

– Ты слишком сильно давил, – сообщаю я.

– Вот поэтому люди используют ручки, зубрила. Почему ты не берешь с собой ручку?

– Ручки протекают.

– Карандаши ломаются.

– Да, но ведь их всегда можно заточить. А что ты будешь делать со сломанной ручкой?

– Заточить? Да кто станет брать с собой точилку для карандашей? Мы что, в 1943-м году?

Я открываю пенал и достаю маленькую красную точилку. Затем беру карандаш, вставляю его в точилку и трижды резко поворачиваю. И все это глядя Джейсону прямо в глаза.

– Ты чокнутая, – говорит он, рывком забирая карандаш у меня.

Телефон наконец записан, мы благодарим Феликса (который только сердито хмыкает в ответ) и отходим от окошка. Джейсон достает свой мобильник, набирает номер и включает громкую связь. Я придвигаюсь ближе, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Алло? – щебечет жизнерадостный женский голос из динамика.

На мгновение повисает молчание: мы забыли решить, кто из нас будет говорить. Меня захлестывает волна паники, я что-то булькаю, и разговор начинает Джейсон.

– Д-да, добрый день, мадам, – невнятно говорит он, покашливая. – Я ищу кое-кого из вашей школы. Подумал, что вы сможете помочь.

– Вероятно, могу, – отвечает она, и в ее голосе все еще слышна улыбка. – Скажете имя?

– Крис, – растерянно произносит Джейсон и испуганно смотрит на меня. Я не понимаю, откуда в его взгляде паника, пока не слышу ответ женщины.

– А фамилия? – чирикает она.

– Э-э… в том-то и дело, мадам, – говорит он с легким смешком, надеясь так сгладить ситуацию. – Мы и сами не вполне уверены. Видите ли, моя подруга встретила его…

– Его? – прерывает Джейсона голос.

– Да, мадам, – продолжает Джейсон. – Так вот и…

– О, мой дорогой, – снова перебивает Джейсона дама. – Боюсь, вы звоните не по тому номеру. Академия святого Бонавентуры – школа для девочек. Боюсь, мальчиков у нас нет.

Воздух с шумом вырывается у меня из легких. Наша единственная зацепка завела нас в тупик. Джейсон бормочет вежливые извинения и кладет трубку, затем сует телефон в карман.

– Это провал, – говорю я, вновь рассматривая здание театра. – За два часа мы вообще не приблизились к разгадке.

Начинает моросить. А я, несмотря на привычку тщательно собираться и все перепроверять, этим утром все равно забыла зонтик в номере. Пора бы уже взять себя в руки, это совсем на меня не похоже.

– Не знаю, как ты, но я умираю от голода, – говорит Джейсон, запрыгивая под козырек ближайшего крыльца. – Что скажешь, если мы забежим куда-нибудь поесть и переждем дождь?

– Да, хорошо, – соглашаюсь я. Я действительно чувствую некоторую пустоту в желудке, к тому же моя охота за лучшей фиш-н-чипс пока проходит безуспешно. Я ныряю в сумку за путеводителем, но Джейсон решительно останавливает мою руку.

– Ау, на улице дождь льет, – говорит он. – Не время для путеводителей. Мы должны действовать спонтанно. Выберем место, о котором никто из нас даже не слышал. – Джейсон хватается за лицо и с выражением ужаса добавляет: – Ох! Ты сможешь это пережить?

Мы обходим театр кругом и упираемся в «Стар-бакс». Я перелетела через океан точно не для того, чтобы пить коктейли по завышенной цене и есть те же булки, что могу купить в любой другой день моей жизни. Но, к сожалению, когда мы подходим к вездесущей зеленой вывеске, небеса разверзаются, и дождь начинает лить как из ведра.