Созданы друг для друга - [30]

Это точно был именно флирт. Я знаю. Я чувствовала это. Или нет?

Крис. Марк. Джейсон. Крис. Марк. Джейсон.

Их имена ритмично отдаются в голове с каждым движением. Вольный стиль сегодня не помогает. Нужно что-то посложнее. Я выпрыгиваю из бассейна, разворачиваюсь и тут же ныряю обратно, чтобы начать заново баттерфляем – это самый сложный стиль, он мой любимый. На этот раз я идеально вхожу в воду, совсем без брызг, и мои мысли тут же уносятся к отцу – в то лето, когда мне было пять и он неделями учил меня правильно нырять. Папа всегда был прекрасным учителем. Строгий, но терпеливый. Пока остальным детям аплодировали за любой неуклюжий шлепок животом о воду, папа стоял рядом со мной и показывал, как правильно сгибать колени перед прыжком, как держать голову точно между рук. Плавать меня научил тоже он, еще задолго до этого. Конечно, папа давал мне самой лупить руками и ногами по воде, но я никогда не сомневалась в том, что его твердая рука нырнет за мной и вытащит, если я вдруг начну захлебываться. Папа никогда не допустил бы, чтобы со мной что-нибудь случилось. Но с ним самим кое-что плохое случилось…

Мышцы горят все сильнее с каждым пройденным метром, и я вспоминаю о том, как папа заболел. Он всегда был сильным и здоровым, но в один день вдруг все изменилось. Я помню, что навещала его в больнице лишь один раз: даже бледный и небритый, он все равно выглядел как живое воплощение силы. Как будто он в любую секунду мог нырнуть за мной и вытащить меня из любой передряги. Похорон – мне было всего семь – я почти не помню, только американский флаг на гробе, мужчин в военной форме и двадцать один выстрел в небо.

Я делаю двадцать один взмах руками, двигаясь по дорожке, а потом резко выныриваю и сажусь на бортик бассейна. Капли воды катятся по лицу, никто не заметит, что я плачу. Если я прямо сейчас не успокоюсь, то через пару мгновений начну всхлипывать, а плечи задрожат от рыданий. Обычно бассейн – мой спасительный оазис, но иногда набегают воспоминания и все портят. Мне явно нужна помощь, и я знаю лишь одного человека, с которым сейчас могу посоветоваться.

Я делаю несколько глубоких вдохов, вытираюсь, а потом возвращаюсь в номер, открываю ноутбук и звоню Фиби по скайпу. Она тут же отвечает. Ее улыбающееся лицо заполняет почти весь экран. На ней ее любимая футболка с афишей давно всеми забытой провальной экранизации комиксов про Дика Трейси 1990 года. На заднем плане я вижу тыквенные стены ее спальни, завешанные картинами и постерами с Etsy. Все это вместе, такое знакомое и любимое, вызывает у меня приступ тоски по дому. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не разреветься.

– Приветик! – говорит Фиби, подражая Мэри Поппинс, и ее приподнятое настроение обрушивается на меня из динамиков. – А я сижу и гадаю, когда ты наконец выйдешь на связь! Твое последнее сообщение было странным.

– О да, – говорю я, вспомнив последнее похмельное сообщение, которое я отправила Фиби. – Думаю, нам не стоит общаться эсэмэсками. Похоже, Иви за один день спустила дохрениллион долларов на сообщения, твиты или что там она отправляла, и миссис Теннисон не на шутку разбушевалась. Она прямо наорала на нее в Тейт.

– Ой, да, я слышала. Сара уже твитнула, что новых твитов пока не будет. Такой получился метатвит. – Мы хихикаем над глупостью одноклассниц. – О, ты будешь мной гордиться! Угадай, чем я занимаюсь сейчас, когда до отъезда еще целых двенадцать часов?

– Собираешься! – отвечаю я с улыбкой. Только Фиби понимает, насколько меня может обрадовать новость о правильной организации времени. – Ты сверяешься со списком?

– Конечно! – Подруга трясет мятым листом бумаги с моим фирменным списком для поездок. – Без этого красавчика я бы приехала в Чикаго с джинсами, шестью толстовками и без единых трусов. Как идут дела в старой доброй Англии?

– Уф! – Только это и получается сказать. Я закрываю лицо руками.

– Что, так хорошо, да? – спрашивает Фиби, откидываясь на спинку кресла с пятнами краски и закидывая ноги на стол.

– И даже хуже, – бормочу я сквозь пальцы.

– Что ж, у меня есть кое-что, что отвлечет тебя от любых неприятностей, – говорит Фиби. – Сплетни про Марка!

Мое сердце подпрыгивает. Я так низко наклоняюсь к ноутбуку, что почти касаюсь лицом экрана.

– Боже! Я совершенно забыла, – говорю я, вспомнив о вчерашнем сообщении Фиби. – Ну, что там?

– К вопросу о знаках судьбы. Я была в Polar Pop, забирала ужин домой, и кто же, по-твоему, там был? Марк!

– И?.. – Мне не удается скрыть нетерпение. Если бы я могла, то уже нырнула бы в экран.

– И он был с Йэном Грином, который просто по потолку ходил, потому что Серена Гарнер вроде как пригласила Марка на свидание.

Внутри у меня все обрывается. Серена Гарнер высокая, красивая и грациозная. А что еще хуже, она выпускница. Я бросила взгляд в зеркало на свои широкие плечи. На фоне Серены я выгляжу как полузащитник футбольной команды. У меня ни единого шанса против нее.

Фиби, конечно, заметила изменившееся выражение моего лица, так что не медлит с продолжением:

– Но он отказался! А потом сказал Йэну, что Серена не в его вкусе и что он не станет тратить время на девушку, которая не может дать ему то, что он хочет, – заканчивает она триумфально.