Созданные для Рая - [2]

Гарнизон проснулся так быстро, будто всю ночь ждал воя сирены. Залпом ударила главная батарея, и долина вздрогнула от грохота орудийных выстрелов. Набирая обороты, в подвале соседнего здания завыла турбина аварийного генератора. В номерах гостиницы зашевелились люди, многие из которых не успели ни проснуться, ни протрезветь. Накануне половине гарнизона выдали жалованье, но по непонятной причине вся база оказалась пьяной, в крайнем случае весь ее офицерский состав.

Через девяносто секунд, по тревоге, к главному входу должны подкатить два автобуса. Судя по траектории ракет, это место вполне могло оказаться в зоне обстрела, поэтому особенно торопиться не было смысла. Но в этой гостинице Степ был младшим по званию и не имел возможности заставить себя ждать. На семьдесят пятой секунде он оделся, потом поцеловал Лу и на восьмидесятой вышел в коридор.

Натягивая кителя и застегиваясь на ходу, по коридору спешно шли старшие офицеры. Выйдя в вестибюль, Степ замедлил шаг, увидев через открытую дверь спины толпящихся перед гостиницей командиров. Автобусы еще не подошли, и тагам самый раз было подать к подъезду пару ракет, но видимо им хватало других забот.

Главная батарея продолжала стрелять, с каждым залпом отправляя на север по шесть тяжелых снарядов. Учитывая исключительную точность системы наводки, жизнь ракетчиков должна была закончиться с первыми выстрелами. Но что-то не получалось, и через каждые двенадцать-пятнадцать секунд появлялась очередная ракета. Судя по разрастающемуся зареву, вряд ли хотя бы одна прошла мимо цели. Вероятно, ракеты вылетали из разных укрытий, и батарея, способная остановить целую армию, каждый раз поражала уже пустую позицию.

На сотой секунде подошел первый автобус, и, хотя место Степа было во втором, он не рискнул задерживаться. Автобус оказался набит, как консервная банка, и ее оставалось только вскрыть.

Уж не пришло ли время переделать смешной детский стишок, чтобы получилось что-то вроде : ,,Полковники клином по небу летят - в автобус попал реактивный снаряд". Почетная перспектива пролететь по небу в компании полковников отнюдь не радовала Степа. Он успокоил себя тем, что мятежники не настолько глупы, чтобы тратить ракету на жестянку с штабными офицерами.

Автобус тормознул у парка бронетехники, и вместе с капитаном из него выскочили несколько майоров. Теперь - бегом к своему боксу. Но не слишком быстро, чтобы не запыхаться. Степ залез в броневик, включил свет, рацию, утопил нужную кнопку на панели радиооборудования и чуть не доложил о готовности, хотя его солдаты только подбегали к боксам. Первая рота - всегда первая, и в этом деле он постоянно успевал раньше других командиров. Степ быстрее всех находил в броневике тумблер ,,свет" и не ждал, пока лейтенанты доберутся до связи и соврут ему о готовности взводов. В эту ночь командир батальона успел к рации вторым, и перед докладом капитану пришлось выждать несколько секунд.

По основным показателям первая рота была на хорошем счету. Конечно, низкий уровень потерь косвенно свидетельствовал об отсутствии героизма у солдат, следовательно, и о слабой воспитательной работе. Но эти показатели батальон с лихвой наверстывал за счет третьей роты.

Ракетный обстрел прекратился, но даже после его конца главная батарея продолжала стрелять около трех минут. Языки пламени над огромными баками освещали уже половину огороженной территории, и оставалось неясным, удалось ли батарее подавить мятежников, или у них просто кончились ракеты. Фортификация главной базы была завершена двадцать лет назад. Ее оборонительные системы, даже теоретически, не давали ни одного шанса слабовооруженному противнику. Мятежники не только не могли проникнуть на территорию базы, но даже приблизиться к ней на дистанцию стрельбы своего оружия.

В прошлый раз, по учебной тревоге, соседний полк хорошо позабавил народ, попытавшись всеми тремя батальонами разом выехать через одни ворота. Раздавшийся вскоре скрежет металла указывал на то, что такой выезд уже входит в традицию. Степ тоже ждал команду, и это вызывало у него определенное беспокойство.

Очевидно, опасение возникло не только у капитана, и на связь с офицерами вышел командир полка. Боевую задачу он начал ставить со слов : ,,Движение начинать только по моей команде, только в установленном порядке, и чтоб ни одна сволочь вперед не лезла!" Стараясь сделать свои мысли более понятными, каждое полезное слово командир сопровождал двумя-тремя ругательствами, поэтому его речь оказалась довольно продолжительна. Когда, выразившись от души, полковник Нарбу все же добрался до сути, полку дали отбой, оставив его в резерве до особых распоряжений.

Ракеты летели с севера, и напрашивалось предположение, что на одном из холмов, под трассой полета, должен был находиться корректировщик, уточнявший наводку. Только это могло объяснить ее невероятную точность. Естественно, такая мысль пришла в голову не только Степу, и полк, вышедший из соседнего парка, отправился на прочесывание местности. Идея оказалась вовсе не глупой, и, хотя улов был небольшим, через два часа на броневике привезли труп корректировщика. Его пытались взять живьем, но, открыв стрельбу, он ранил одного из солдат, после чего и сам получил несколько пуль.