Созданная огнем - [80]

Кэрри подняла подбородок, раздраженная тем, что Майкл выбрал этот момент, чтобы продемонстрировать какой он собственник. Она смущенно огляделась, надеясь, что никто не слышал, что он сказал.

– Цыц. Это звучит так, словно я часть собственности. Не очень романтично и не очень приятно.

– Если бы ты хотела приятно и романтично, то не заставила бы меня потеть в церкви, перед лицом такого количества свидетелей, – сказал он, с силой притягивая ее к себе. – Пора разрезать торт, миссис Ларсон. Но имей в виду, не размажь мне его по лицу.

– К твоему сведению, я не являюсь чьим-то полем, – сказала Кэрри, шагая перед ним к столу. – Прости, что вообще использовала ту аналогию.

– О, но ты и есть поле. Сегодня, ты поле белого кружева, которое закрывает вершины и долины. Я намериваюсь позже его исследовать и найти идеальное место для посева моего семени, – объявил Майкл, лукаво улыбаясь.

– Тогда, с твоей стороны это будет дублированием, – холодно сказала Кэрри, улыбаясь в камеру, которая щелкнув, запечатлела ее яростный взгляд, брошенный на страстное, полное похоти лицо Майкла.

Майкл развернул ее к себе и крепко схватив, прошептал:

– Может, я готовлюсь к следующему разу.

Лицо Кэрри вспыхнуло при мысли о том, что Майкл хотел еще детей. Хотя она даже не приняла этого. Он же не мог всерьез думать, что у них будут еще дети, да? И ее вновь охватила паника, когда она подумала, во что же она ввязалась, выходя за него замуж.

Майкл поднял одну безвольную руку Кэрри и под аплодисменты вместе с ней разрезал торт. Он взял вилку, отломил кусочек и поднес к ее рту.

– Открывайте, миссис Ларсон, – приказал он, улыбаясь, когда она сделала, как ей сказали.

Публика засмеялась и захлопала. Камера щелкнула. Ее послушание запечатлелось на фотографии, которая могла просуществовать несколько человеческих жизней.

О, нет. Нет… подумала Кэрри. Она не собиралась позволить своей нужде в Майкле или даже в ребенке, сделать ее тупо покладистой по отношению к мужчине, который назвал ее своим полем. Она не была его полем. Ее с трудом можно было назвать его женой и определенно, она не собиралась привыкать к его тенденции вести себя как мужлан.

Кэрри, прищурившись, посмотрела в смеющиеся глаза Майкла. Он был по натуре собственник, и ему нравилось контролировать, две черты, которые могли быть в одну минуту очаровательными, а в другую совершенно раздражать. Злясь все сильнее, она взяла горсть торта и сунула его в удивленное лицо Майкла.

– Конечно, мистер Ларсон. А вот и ваша очередь кусать.

Публика засмеялась и захлопала. Сверкнула вспышка фотокамеры. Так же как и взгляд Майкла направленный на нее.

Под смех присутствующих Майкл сгреб с лица торт. Было много предложений, как ответить, но он мог думать только об одном способе, который мог бы успокоить его эго и даже заработать очко. Он притянул сопротивляющуюся Кэрри к себе и под бурные аплодисменты поцеловал ее крепко и очень интимно.

– Остальную часть моего торта я съем позже, – громко сказал Майкл, наблюдавшим за ними и смеявшимся людям. – Я могу найти места получше, чем прекрасное лицо моей жены, куда можно положить глазурь.

– Майкл! Ты что не понимаешь, что все тебя слышат? – едко спросила Кэрри. Ее лицо стало ярко-красным.

– Хочешь, чтобы я повторил еще громче? – спросил Майкл, облизывая торт с пальцев, в то время как люди нервно смеялись и покашливали, прикрывшись руками.

– Придурок. Не могу поверить, я думала, что выйти за тебя замуж было хорошей идеей, – зло сказал Кэрри.

А потом Кэрри действительно побежала… ну, не совсем побежала. Было больше похоже, что она протопала сквозь толпу шокированных зрителей. Если бы она осталась, то свадебный торт оказался у Майкла на голове.

Опустив голову, чтобы скрыть подступившие слезы, Кэрри уходила из банкетного зала, сожалея о том, что не последовала инстинкту и не сбежала раньше. Хотя у нее было несколько возможностей это сделать.

А затем, когда она вспомнила, что отец предлагал ей помочь, слезы потекли рекой, а ее внезапное всхлипывание испугало всех, кто стоял рядом с туалетом.

Майкл наблюдал, как Кэрри выскочила из зала, и улыбнулся, подумав какую историю он сможет однажды рассказать о том, что он сказал на свадьбе, и что заставило невесту так сильно на него разозлиться.

Шейн и Брук встали, положив руки на бедра.

– Что? – спросил Майкл, не в состоянии скрыть веселье при виде их одинаково раздраженных лиц. Они действительно, очень друг на друга похожи, подумал он.

– Ты идиот, тебе что, обязательно было нужно публично ставить Кэрри в неловкое положение? – отчитал его Шейн.

– Она сама начала спор, – сказал Майкл, с трудом веря, что Шейн мог подумать о том, что он перешел черту. Шейн сам не признавал границ.

– Сомневаюсь, – ответил Шейн. – Думаю, что ты просто не знаешь, когда отступить, со своей этой чертовой гордостью.

– По пути отсюда она что-то бормотала о том, что не будет полем ни для одного мужчины, – тихо сказала Брук. – Клянусь, у вас двоих больше закодированных словечек, чем у любой пары, которую я встречала. Интересно, вы больше двух минут можете не ругаться?

Майкл вздохнул, чувствуя первый приступ угрызения совести и сожаления.