Союз нерушимый... - [9]

Я сцапал карточку и отошёл от стойки, гадая, сколько на самом деле лет этой «девушке». Или может, это даже не человек, а какой-нибудь робот. «Лебедевцы» вполне могли заменить львиную долю сотрудников на собственную продукцию, убив этим двух зайцев — и сократить расходы, и прорекламировать товар.

Я выполнил инструкции администратора и через пару минут стоял у окна приёмной, любуясь видом. Девушка за столом секретаря была точной копией той, что сидела внизу, и я понял, что догадка насчёт роботов оказалась верна.

Завод находился в одном из многочисленных производственных районов юга Москвы, поэтому и пейзаж был исключительно серый и индустриальный. Однако яркое солнце и безоблачное небо преображали его: совсем как мою запущенную квартиру не так давно. Серые коробки домов тонули в лёгкой белёсой дымке, над которой возвышались трубы цехов и башни офисов. Если бы не погода, моё настроение было бы совсем отвратительным.

Приёмная была увешана яркими рекламными плакатами, изображавшими счастливых трудящихся с теми или иными протезами. Слоганы гласили: «Кибернетика — светлое будущее всего человечества» и «Новосоветский человек — больше, чем человек». Я бродил, с интересом рассматривая рисунки. На них были запечатлены усатый рабочий с искусственными руками, учёный-лаборант, из головы которого в районе уха высовывалась короткая антенна, и солдат, изменённый настолько, что человеческого в нём осталось всего-ничего — одна фуражка с красной звёздочкой. «Броненосец» яростно топтал массивным стальным ботинком что-то худое, чёрное и скрюченное и отстреливался от полчищ аналогичных созданий из двух наплечных пулемётов, смахивающих на ДШК. Выглядела картинка эпично, что ни говори.

— Екатерина Павловна ждёт вас. Проходите.

Я не удостоил робота ответом и потянул на себя массивную деревянную дверь.

Главный конструктор сидела за огромным деревянным столом, тщательно замаскированным под старину. Столешница представляла собой экран и голографический проектор одновременно: я как раз застал момент, когда над головой и по сторонам от Платоновой кружился хоровод из чертежей, отчётов и диаграмм приятного янтарного цвета. В кабинете было просторно, пол покрывал мягкий зелёный ковёр, на который было стыдно становиться в уличной обуви. Длинный стол для совещаний, резные стулья, шкаф с имитацией книг, на стенах, обшитых тёмным деревом, висят, портреты каких-то партийных бонз. В углу возле окна — кадка с экзотическим растением, в противоположном — флаг Союза.

Увидев меня, Екатерина Павловна хлопнула в ладоши — и голограммы, следуя за её движением, словно скрылись в столе. Главный конструктор не была красивой женщиной, но что-то в ней притягивало взгляд. На вид лет сорок — сорок пять, крупные черты лица и слегка раскосые глаза, выгодно подчёркнуты косметикой, серый костюм идеально сидит на фигуре. Длинные багровые ногти на тёмных широких ладонях, яркие красные губы.

Было в ней нечто монументальное. Не женщина — памятник.

— Здравствуйте, — начала она без улыбки. — Проходите, присаживайтесь. Чем обязана?

Я отодвинул стул и сел, закинув ногу на ногу. Платонова молча достала из ящика стола пачку сигарет, пепельницу и закурила.

— Я тоже, если не возражаете?

— Не возражаю, — конструктор глубоко затянулась. Почему-то это простое действие в исполнении немолодой и некрасивой женщины со стальными глазами и ярко-красными губами выглядело чертовски порочно и возбуждающе.

— Мне нужно узнать о некоторых особенностях вашей продукции, — сказал я, усилием воли возвращая себя в деловое русло. — Конкретно о комплекте снайперских имплантатов. Модель «Зайцев-79-У».

Она кивнула.

— Что конкретно вас интересует?

— Для начала поясню, что весь этот разговор совершенно секретен и разглашение подпадает под статью о государственной измене со всей вытекающей ответственностью, — отчеканил я, но Платонову это не впечатлило. Лишь очередной кивок, затяжка и облачко дыма. А курит она явно не какую-нибудь дрянь. Даже завидно. — Недавно произошёл один инцидент. Его главный фигурант — бывший снайпер, у которого был как раз «Зайцев» производства вашего завода.

— Мы говорим об убийстве Золотарёва, верно? — спросила конструктор.

— Возможно, — нейтрально отозвался я. — Вернёмся к делу. Мне нужны сведения.

— Дайте конкретику, — пожала плечами Платонова. За окнами вспыхнула реклама, заполнившая комнату багровым светом. Губы главного конструктора пугающе почернели, а черты лица заострились. Полное ощущение, что я пришёл продавать душу дьяволу.

— Меня интересует, возможно ли снова включить блокированные имплантаты?

— Разумеется, — свет за окном погас, и ощущение разговора с демоном исчезло. — Мы предусматривали такую возможность.

— Как это можно сделать?

— Только при помощи прямого хирургического вмешательства.

Я задумался, покопался в документах и быстро пролистал протокол медицинского освидетельствования Вьюнова — стандартная процедура перед заключением под стражу. Но, к сожалению, там было чисто: лишь в разделе «заболевания» нашёлся стандартный фронтовой набор — алкоголизм, посттравматический синдром и депрессия. Ни единого намёка, что снайперу кто-то лазил в голову. «Не сходится».