Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - [82]

Авторитет П. Коцева как главы правительства был ничтожен. Сам факт, что у него не было поддержки даже в Кабарде, делал его уязвимым в Дагестане, в окружении местных политиков и шейхов. Поэтому генералу М. Халилову не потребовалось много усилий, чтобы распустить правительство. Другое дело, что произошедшее нужно было узаконить, чтобы оно не выглядело со стороны как свержение. Для этой цели и необходимо было решение парламента Горской республики. Парламент состоял из 36 дагестанских депутатов и 28 депутатов от остальной части Северного Кавказа. Но и здесь стоит иметь в виду, что порой депутатом могли назвать кооптированного члена, а не выборного тем или иным округом. Более того, по словам генерала М. Халилова, чаще всего это были совершен но случайные люди, оказавшиеся в тот момент в Темир-Хан-Шуре[752]. М. Халилов обвинял свергнутое им правительство в разбазаривании средств, в неумении организовать воинские части, кумовстве и прочих негативных явлениях. И это на фоне массового набора большевиками добровольцев! Красная армия готова была платить по 300 рублей николаевскими, лишь бы люди не уходили в части Горской республики, где деньги выдавались обесцененными азербайджанскими бонами.

Единственным поводом для принятия отставки П. Коцева генерал М. Халилов назвал угрозу свержения его правительства большевиками. Получив информацию о том, что большевики готовят провозглашение Советской республики 13 мая 1919 года, он якобы и решил взять власть в свои руки. Совещание большевиков было сорвано их арестом. И только после трехдневного обсуждения в парламенте и консультаций с военным советом генерал взял власть в свои руки[753]. На самом деле Халилов приложил для этого максимум усилий. Будучи товарищем министра в кабинете министров, он на деле занимался блокированием всех его решений. С офицерами бывшего Дагестанского конного полка Туземной дивизии было решено установить военную диктатуру и на пост диктатора призвать губернатора в Чечне М. Джафарова. Однако, по словам очевидцев — офицеров, которых вызвали в Темир-Хан-Шуру на собрание, на котором М. Джафарову было предложено немедленно занять пост диктатора (наместника), тот якобы ответил: «Я, господа, сейчас нахожусь слегка в нетрезвом состоянии, но если бы я был совершенно пьяным, и то не согласился бы с вашим предложением». После чего офицерство отказалось от планов установления диктатуры, так как у него не было никаких шансов найти поддержку за пределами этого собрания. Поэтому генерал М. Халилов предложил трансформировать идею из диктатуры в директорию из трех человек: генерала М. Халилова, полковника М. Джафарова и шейха Узунхаджи. Но и эта идея не была поддержана М. Джафаровым, поэтому было решено действовать руками парламента, вернее, депутатов от Дагестана, которые составляли большинство в парламенте Республики горцев Северного Кавказа и Дагестана.

По мнению Халилова, кабинет и так распадался: ушел министр внутренних дел Р. Капланов[754], ушел министр князь Н.-б. Тарковский[755], отказался от поста шейх-уль-ислама Н. Гоцинский[756]. Кабинет министров так и не смог стать кабинетом северокавказцев, он практически все больше и больше замыкался на Дагестане. Это то, чего добивался генерал И. Эрдели, который был заинтересован вести переговоры в отдельности с каждым народом, а не с неким единым центром, представляющим весь Северный Кавказ и Дагестан.

Новый кабинет военных оказался очень компактным: премьер-министр, министр внутренних дел и военный министр в одном лице — генерал М. Халилов, заместитель по гражданской части — полковник Мусулаев, заместитель по военной части — полковник Хаджи-Мурад Арацханов, министр народного хозяйства — Али Гасанов, министр путей сообщения и почт — Багадур Малачиханов, министром иностранных дел, просвещения и юстиции также должен был стать один человек, который еще не был к тому моменту найден. Считалось, что этот пост сохранит за собой Г. Баммат, который в этот момент находился в Париже. Пост шейх-уль-ислама был предложен Али-хаджи Акушинскому, но тот уже через три дня, то есть 18 мая 1919 года, под предлогом необходимости быть дома накануне месяца рамадана неожиданно покинул лагерь генерала Халилова.

Начало работы кабинета давало основания предположить, что генерал Халилов и вправду намерен навести порядок в Дагестане. Он решил обратиться к парламенту с инициативой довести армию Горской республики с 1,5 тысячи человек до 5 тысяч (притом что армия генерала Деникина на Северном Кавказе насчитывала до 25 тысяч человек)[757]. Странным было то, что даже после взятия под полный контроль Петровска генерал Халилов пытался выяснить «истинные цели деникинцев в Дагестане». Для этого он направил к генералу Драценко своего посланника — полковника Магометова.

О том, насколько кандидатура генерала Халилова была приемлемой для Добровольческой армии, свидетельствуют поздравительная телеграмма от генерала Драценко на имя нового председателя Горского правительства, визит Халилова к Драценко в Петровск и приглашение генерала Эрдели в Темир-Хан-Шуру (он был встречен музыкой, танцами и военным парадом)