Совсем недавно… Повесть - [70]

Всё было ясно, всё - проверено. Куда торопился полковник Ярош, когда Лавров, усталый, взволнованный, пришел к нему? В соседнюю комнату, где его ожидал Позднышев, принесший точные расчеты, доказывающие, что поправки Козюкина - не промах, не ошибка, а умышленное искажение, результат которого - авария. Куда делась машина Ольшанского? Она остановилась возле дома, где жил Козюкин, и был уже отдан приказ: задержать обоих. Куда увезли арестованного Виктора Осиповича? Капитан Звягинцев и несколько чекистов были у него на квартире, ждали гостей; арестованный был с ними. Всё, всё было предусмотрено, проверено до мелочей, поднят на ноги и приведен в движение спаянный коллектив - и не было силы на свете, которая могла бы предотвратить развязку, подготавливавшуюся долгие дни.

Курбатов мог только предполагать, что происходило сейчас в двух противоположных концах города.

В небольшой комнате, словно наспех заставленной мебелью, будто обитатель ее жил, не зная, обрастать ли ему вещами и начинать ли ровную размеренную жизнь, - было тихо. За письменным столом, перебирая старые журналы, сидел Звягинцев и изредка поглядывал на молчавший телефон. Около дверей стоял боец, но смотрел он не на телефон, а на Виктора Осиповича, бывшего хозяина этой комнаты. Тот сам чувствовал, что он уже больше не хозяин, и поэтому примостился на краешке стула под плохой репродукцией левитановской «Осени». Он сидел там, где велел ему Звягинцев, и ждал звонка. Но телефон молчал час, два, три. Виктору Осиповичу казалось, что часы идут медленно, но он хотел, чтоб это ожидание продлилось дольше. Всё-таки жаль было расставаться с этой комнатой - последней, надо полагать, в свободной жизни. Он так и не привык к ней, так и не полюбил ее; впрочем, он не любил вообще те места, где жил - в Париже, в Женеве, в Берлине, - попросту он не успевал обживать их.

Наступила ночь, и Звягинцев зажег настольную лампу. Лампа, как и всё в этой комнате, казалась неуклюжей и удивительно безвкусной. Верхний свет Звягинцев запретил зажигать. Из подворотни противоположного дома с окна не сводили глаз шесть человек. С ними была договоренность: как только в комнате зажгут люстру, бойцы идут в парадную дома, где «живет» Виктор Осипович.

Перелистывая журнал, Звягинцев думал о том, что тракторист подсказал Курбатову, сам того не ведая, единственно правильный в нынешних обстоятельствах ход, и Звягинцев торопился сделать его. Прямо с вокзала Курбатов приехал на работу и приказал доставить арестованного в его последнюю квартиру: Найт не знает, что Виктор Осипович арестован, и, ясное дело, интересуется исходом диверсии. Он может позвонить сюда, и если его подчиненный подойдет к телефону, Найта легко можно будет вызвать сюда. Расспрашивать о диверсии по телефону Найт не будет.

Звягинцева не волновало, что звонка нет так долго. Он догадывался: если Найт будет звонить, то только ночью или рано утром, когда, по расчетам Найта, Виктор Осипович наверняка уже будет у себя.

Звонок не застал Звягинцева врасплох; он жестом указал Виктору Осиповичу на трубку. Лицо у того вытянулось. Он, видно, не сразу услышал звонок, а когда понял, что Найт всё-таки позвонил, вскочил.

- Да, - сказал он в трубку. - Алло! Алло! Я слушаю… - там ему не отвечали, он повторил еще несколько раз: «Алло, я слушаю!».

Звягинцев кивнул: хватит!

Виктор Осипович сел, потирая острые колени, и не понять было, радуется он или нервничает; потом он сказал глуховато и ровно:

- Это Найт. Его манера - не отвечать. Должен прийти.

Звягинцев, не поворачиваясь к нему, спросил:

- А вы что, радуетесь?

- Еще бы! - усмехнулся Виктор Осипович. - Как говорят, долг платежом красен… Мне - шесть тысяч, а сам - в кусты…

Капитан встал и вышел в коридор. На лестничной площадке горела лампочка, в коридоре же было темно, и это хорошо: Найт не сразу разглядит, кто ему откроет двери.

…Сперва Звягинцев услышал на лестнице быстрые шаги внизу; поднявшись, человек постоял у двери, переводя дыхание, и нажал кнопку звонка три раза: два коротких и один длинный. На цыпочках возвращаясь к комнате, чтобы зажечь там верхний свет, Звягинцев усмехнулся: ишь, конспирация!

Потом он снова пошел к дверям, уже не боясь шуметь.

Дверь он раскрыл толчком. Теперь было всё равно, открывал ли Виктор Осипович так или, накинув цепочку, выглядывал сначала в узкую щелку: всё равно это был последний приход Найта.

Найт, не переступая порога, взглянул в темь, разглядел, что открывший ему - ниже ростом, чем Виктор Осипович, понял всё и, вскинув глаза к табличке над дверьми, извиняющимся голосом сказал:

- Простите, я, кажется, ошибся этажом.

Вежливо поклонившись, прикоснувшись кончиками пальцев к полям шляпы, он пошел вниз. Но Звягинцев вышел вслед за ним на площадку и сказал тихо и буднично:

- Не торопитесь, Найт, вы пришли туда, куда нужно.

Найт всё еще спускался. Звягинцев заметил, как он торопливо сунул руку в карман пиджака, и тогда сказал громче:

- Стрелять не имеет смысла. Внизу вас ждут.

…Найт звонил не только Виктору Осиповичу. Убедившись, что тот жив и здоров, и уже дома, как ему было приказано, Найт позвонил Козюкину, и тот сразу снял трубку, словно давно ждал этого звонка.