Совсем не Золушка!. Трилогия - [7]

Дрюня Великолепный назвал свое произведение 'Ода верности' и в тот же день услаждал ею слух всех причастных.

Научившись через зад

уважать супругу,

Принц Колей семь дней подряд

Не искал подругу.

Семьянин примерный стал,

Для жены прекрасной...

Значит задницу порвал

Кто-то не напрасно :-)

Стихи Татьяны Резниковой.

Две недели обедавший стоя принц Колей все это время задаривал жену подарками и цветами и каждый день приносил Рысе новую игрушку.         Глава шестая, в которой таланты героини наконец-то находят своих поклонников.           Из первой встречи Стремы и Росинты, столь запомнившейся обоим, обе стороны сделали, как ни странно, одинаковый вывод. Рыська, заглянув Стреме в душу, поняла, что раз он ее сразу не проглотил, то уж и не судьба. Стрема, в свою очередь, не раз пожалел, что упустил единственный шанс сделать 'вслюп, и нету!'.   Огромный пес добрел до дверей библиотеки, головой открыл двери, ввалился внутрь и подобно выпрыгнувшему из воды киту прилег на пол. За собачьей тенью с той же неизбежностью следовала Рыська. Волкодав коротко и грустно подумал 'Déjà vu...', вздохнул, принял позу "собака умерла давно" и закрыл глаза.   "Какая жизнь раньше была! Сахарная косточка, а не жизнь! Тихо, спокойно, степенно. Дела королевские суеты не любят, делаются неспешно, с достоинством. Посетители все солидные, что бы с глупостями какими - никогда. И девочки, что недавно появились, и пахнут одна Аркеем, а другая - Колеем (ну, таких вообще-то много, но эта, во-первых, только им пахнет, а во-вторых, запах каждый день обновляется, трется она, об него, что ли?) тоже ничего, добрые, тихие, за уши не хватают и глупости всякие типа "ой, собачечка какаяааа, утииии-пуууууси" не пищат.   Все хорошо. Было. А теперь? Обо-рот-ней завели! Ладно бы одного! Волк как-никак! Так к нему "гости" ходят! Лисы всякие, барсуки, белки, прости, Пресветлая! Скунс пару раз заходил, тьфу, пакость какая! Наследят, навоняют! Приличному волкодаву угла пометить не осталось! И зарычать на них нельзя, не то что куснуть, как же, "онижедети"!   Но эти хоть спать куда-то уходят и на миску мою не покушаются (еще бы посмели!!!). А эта ... боль зубная, заноза в ... лапе! Чтоб ее блохи в лес утащили и съели!!! Опять! Пришла! Мешать! Мне! Спать! Есть! Размножаться! Пристала как... как... репей! Лишай! Чумка!"   Бронзовые собаки по углам камина с усмешкой наблюдали, как маленький рыжий котенок с кисточками на ушах кусает притворяющегося мертвым огромного волкодава за уши и лапы, тянет за хвост, облизывает морду, рычит и скачет-скачет-скачет.   В приоткрытую дверь просунулся сначала пятачок, потом уши, пузик и хвостик крючочком. Бурная поросячья радость привела Стрему в еще большую меланхолию.   "Не дворец, а цирк передвижной. Шапито. Мало нам зверья было, так Его Высочество, спасибо ему, еще свинью подложил.

Мало эта бестия рыжая ни сна, ни отдыха не дает. Не то, что ее блохи утащили и съели! От меня уже блохи сбежали! Не отстает. Лаять пробовал, рычать, даже кусаться. А как ее укусишь?! У меня же пасть большая, Рыська маленькая, она в ней целиком поместилась. И лапкой, лапкой! Щекотно...

Только привыкать стал. Смирился, можно сказать. Опять же польза - если блох считать.

И тут - бац! Сплю я, и снится мне хорошее - охота, что ли. Чувствую, рядом с брюхом кто-то возится! А у меня там..., важное, в общем! Вскакиваю, а он лежит! Хрюкает!

Ходит за мной и ходит! Бегает и бегает! Хрюкает и хрюкает!

Нет, вот за что мне?! Умел бы говорить, попросил бы Рэда в подземелье меня поселить. У принца Арка такая темничка была, тихая, темная, сырая! И - никого! Хоть отоспаться..."

Давно вступивший в коалицию Коля немедленно присоединился к Рыське. Собака была залюблена насмерть. Не выдержав еще и бомбардировок маленьким пятачком, почесываний свинским боком и нежных похрюкиваний, Стрема сделал попытку сбежать. Попытка защитана не была - Рыся гирей повисла на лапе и никак не стряхивалась, а Коля на каждом собачьем шагу забегал вперед, садился перед Стремой на упитанную попу и умильно хрюкал. Через пару шагов Стремительный решил повторить на бис мизансцену с дохлой собакой.   Рыська и Коля с четверть часа честно пытались покойника оживить, еще полчаса - вынести в королевский склеп. Волкодав упирался в ковер всем, чем мог и больше чем на одну волосину с места не сдвинулся. Коалиция не сдалась и приступила к выносу тела вместе с ковром. Стрема взвыл и устно и мысленно. Помощь пришла откуда не ждали.   Катарина и Жужелка впорхнули в комнату и как посланницы Пресветлой принесли избавление. Хотя бы временное.         Глава седьмая, в которой с героиней случаются метаморфоз и вояж.          Когда Весь не пришел навестить Бруни три дня подряд, встревоженная Матушка послала ему в Военный университет записку. В ответ был получен скупой и весьма язвительный ответ, составленный полковником Торхашем, из которого следовало, что Веслав Гроден приговорен к месяцу без увольнительных, без свободного времени и на казарменном положении и что сему злостному нарушителю дисциплины категорически не рекомендованы посещения сердобольных королевских особ.  Ее Высочество показала записку Его Высочеству. Аркей, прочитав, посочувствовал, но посоветовал Бруни все-таки не ходить. Та вздохнула, почти смирилась и послала к узнику Катарину с необъятной корзиной.   Через неделю соскучившаяся по Весю Рыська сама отправилась на поиски.  Исследованный от подвала до каминных труб дворец вселил в смелую кысю морок всенипочёмства. Пройдя через двор с достоинством герцогини рю Филонель, Росинта миновала распахнутые для нее почтительными стражниками ворота, едва не попав под выезжающий роскошный экипаж. Улица встретила ее стуком, топотом, грохотом, громыханием... Разнообразно страшные звуки поразили Рыську. Лавируя между сапогами и башмаками, она стрелой понеслась, ну, не куда глаза глядят - от страха глаза были велики, а куда лапы несут. Натолкнувшись, как на стену, на оскаленную пасть злой бродячей собаки, рысенок почти увернулся от клыков, дернулся в сторону. Почувствовав кровь и страх, псина бросилась догонять. Рыська вылетела на мостовую, над головой мелькнули копыта и краем подковы бедняжку отбросило под повозку.  Колымага дернулась, проехала несколько локтей и остановилась. Оторопевший возница с удивлением смотрел на лежащую на раскисшем снегу маленькую рыжеволосую девочку в легком платьице.  В башне давно привыкли, что Рыська не считаясь со временем, приходит и уходит, бродит и блуждает. Поэтому хватились ее не сразу. Перед ужином Бруни первый раз спросила о ней, но услышав: 'Здесь давеча была, Ваше Высочество, небось придет сейчас, сегодня подают ее любимое', успокоилась. После ужина, обнаружив остывшую рульку и не видя Рыську, Бруни почему-то растосковалась. Служанки и фрейлины парами разбежались по располагавшемуся ко сну дворцу. Рысена не ужинала ни в компании Коли, ни в обществе Стремы. Не поддерживала в тонусе Колеевы брачные клятвы. Не проверяла развод караулов. В кухне ее не было. Ее не было нигде.     Аркей собрал сменившихся с караула гвардейцев и по минутам восстановил Рыськин маршрут. Последний раз Рысю видели во дворе , но караульные клялись, что за ворота она не выходила. Привлеченный в качестве эксперта Стрема уверенно довел Арка до ворот, потом довольно далеко по темной и почти пустой улице, спрыгнул на мостовую, сел в снеговую жижу и завыл.   Гвардейцы рассыпались вверх и вниз по улице, стуча в окрестные дома и расспрашивая редких прохожих, но ничего не добились. Принц Аркей возвратился во дворец и вызвал к себе начальника Патрульной службы квартала Белокостных.   Вернувшиеся ни с чем девчонки сбились в углу испуганной стайкой и тихонько всхлипывали. Принцесса Оридана, прибежавшая в башню почти одновременно с поисковой партией, металась по гостиной, оглядываясь на дверь при каждом звуке, и, успокаивая больше себя, чем Бруни, восклицала: 'Она найтись! Скоро, скоро найтись! Все быть хорошо!'.   Сама Бруни сидела на диване, покойно сложив руки на коленях. Глаза были сухи, только губы безмолвно шептали: 'Пресветлая, молю тебя - спаси мое дитя. Спаси своего котенка!'   В тяжелый предрассветный час у народной больницы имени королевы Рейвин остановилась карета в сопровождении нескольких всадников. Спешившись, гвардейцы долго и настойчиво, но очень вежливо стучали в двери, пока в приоткрывшуюся щель не послышался заспанный старческий голос привратника: 'Хто? Чего надобно?'   - Его Высочество принц Аркей и Ее Высочество принцесса Бруни, - отсалютовав, гвардейцы встали по обеим сторонам дверей, открывая дорогу мужчине и женщине.   Высокий благородный мужчина подал руку красивой спутнице, пропуская ту в распахнутую дверь. Старик с фонарем в дрожащей руке низко поклонился.   В палате для самых маленьких бездомных и приютских пациентов, отбрасывая по стенам золотистые блики, горел ночник. Няня провела Кая и Бруни к кроватке у дальней стены. На залатанных чистых простынях под тонким одеялом тревожно спала рыжеволосая малышка. Бруни откинула одеяло, протянула руки и бережно прижала девочку к груди. Длинная глубокая царапина тянулась по розовому ушку и тонкой шейке, правая ножка туго забинтована, сине-багровый синяк по всю тыльную сторону правой ладошки улезал глубоко под рукав.   Бруни провела пальцем по нежной щечке и первый раз за эту бесконечную ночь заплакала.   - Мама, мокро! - пропищала Росинта, не открывая глазки.   Аркей подставил руки с меховым плащом, укутал Рысю, перехватил поудобнее, свободной рукой обнял за плечи жену.   В карете Рыська проснулась и потребовала кушать.