Совсем не прогрессор - [20]
— Вы бы папиросу погасили! — окрысился Пазенко на седого.
— А что, запах не устраивает? Нормальный беломор. Не какие-нибудь вьетнамские, мило воняющие портянками.
— Сергей Васильевич! — морщась, просительным тоном попросил Пазенко, кивая на Сашку.
— Да бросьте вы. Данный боец показал хорошие бойцовские качества и высокую сознательность. Не дал испортить государственное имущество. Судя по звону в кабинете, рвался к опасным лекарственным препаратам. Здоровый, а гнида мелкая, но убить хотел всерьез. Я бы с визгом убежал на месте вашего эвэмэшного специалиста.
Он с силой пнул заворочавшегося Вячеслава в бок.
— Хороший у нас десант. Кого хочешь уроет. Жаль, тупой на всю голову. Не умеешь держать себя в руках — не употребляй. Сколько дураков по глупости погибло. Я вам под любой протокол показания дам — все прекрасно видел. Десантник начал первый. Без причины. Если не принимать за соответствующую замутненный отсутствующий ум. А я вам говорил! Продают. И не в первый раз. Доигрались до чэпэ.
— Свободен, — сквозь зубы приказал Сашке Пазенко.
Тот переспрашивать не стал. Все и так уладилось в лучшем виде. Теперь не придется объяснять, с чего все началось. Кристальная ясность и мордобитие старшего по званию. А дядечка с удовольствием засвидетельствует. Намотают десантнику на всю катушку. Интересно, кто такой столь вовремя нарисовавшийся свидетель? Меньше всего нахальное поведение подходит торгашу, даже из военных. Указания он врачу дает. Странно.
Глава 4
Беседы о литературе на фоне прошлого
Передний дух свалился сразу. Со ста метров промахнуться сложно. Две пули в корпус, и был человек — нет человека. Хотя какой он человек. Нормальный душара в соответствующем прикиде и с могучим желанием порезать всех шурави. За веру или из мести — меньше всего волнует. Передовое охранение вражеского отряда, крайне не вовремя вышедшее нам в тыл. Обычная помеха. Они думают, это их земля и их горы. Пора отучать слишком много думать.
Остальные мгновенно шарахнулись в стороны. Стрельба по бегающим мишеням. Очередь, еще очередь. Подраненный тянет ногу, стараясь укрыться за камнем. Не стоит добивать, пусть лучше с ним возятся. Один как минимум занят. Минус один стрелок. Еще три патрона, откатиться в сторону, вставить новый рожок. Время течет не секундами — расстрелянными патронами. Как они кончаются, тут карачун приходит.
По соседству лупит длинными очередями из ручного пулемета Силин. Трех-четырех он вначале успел снести, теперь просто не дает головы поднять. Стреляет, не особо стремясь попасть, — нагнать страху. Каждый дух должен быть уверен: именно к нему и летит свинец, — и не высовываться. Удалось. Борцы за веру растерялись и открыли беспорядочную неприцельную пальбу. Атаковать по открытой дороге им совершенно расхотелось.
Пули зашлепали по камню. Кто там такой резвый? Откатился в сторону — и две очереди в копошение. Еще один дернулся и, выронив автомат, свалился в неестественной позе. На чистом чутье определил стрелка. Спроси как — и слов не найдется.
— Кажись, отходят, — сообщил Сила, продолжая стрелять короткими очередями. — Лишь бы на ту гору не успели залезть. По прямой метров восемьсот. С АБМ не достать, а с винтаря запросто.
Силина правильно не называли даже командиры. Прилипло к нему Сила и от фамилии, и от небрежной мощи, с которой он таскал свой возлюбленный ПБ, совершенно не уставая, по горам.
— Операция провалена, — говорит он, меняя очередной рожок. Еще четыре осталось. — И хрен с ней. Зашли бы к нашим с тыла — весь взвод покрошили. А так выскочим чисто. Вертушки заберут — и смываемся, пока духи не сообразили, что к чему. Прогулялись и домой. Медальку, правда, не дадут. — Силин заржал. — Небось, губу раскатал? Тебе не положено. За сидение в арьергарде наград не дают. Вот убили бы — тогда другое дело. Страшно любят у нас награждать посмертно. Ты живой?
— Пошел ты!
Еще одна пулеметная очередь и довольный комментарий:
— Готов. Давай, ефрейтор Низин, исполни подходящее к случаю из репертуара певца империализма.
— Да ерунда, — возмущается он, — пока Британия захватывала колонии, Киплинга не учили в школах, а в наше время вообще глупо.
— Не спорить со старшим по званию!
— Суров наш закон — «лучше пуле подставить грудь…», — с чувством продекламировал Киплинга про лучше, чем, мол, заживо гнить в рудниках, добываючи всякую гадость.
Господи, рывком садясь на койке и мотая головой, подумал Сашка. Сколько ж можно! У меня до Афгана жизни не было? Девушки, мороженое, кино и друзья… Почему вечно стрельба? Что я с этого усвоить должен? Достало уже. Сознательное — бессознательное. Чхать я хотел на эти глупости.
Он вытащил из кармана сигареты и пошел к окну перекурить. Ночью шаги и с закрытой дверью хорошо слышны, не подловят. Все этим баловались потихоньку. А Киплинга, неожиданно понял, я могу и сейчас. Легко. И даже на английском.
— Не надоело? — поинтересовался Титаренко. Сегодня его дежурство, и он, вольготно расположившись на диванчике, читал журнал. Утренний обход состоялся, в отделении тишина, пришло время отдохнуть.
— Нет, — искренне заверил Сашка.
На самом деле работа была занудная, Пазенко ничего лучше не придумал, как заставить его заниматься разгребанием старых завалов. Лень майора переходила всякие границы. Мог бы и сам с перепиской разобраться. Сиди и раскладывай по папочкам. Не хватает — открой новую.
Одинокий мальчик, единственный из всей семьи выживший после смертельной болезни. Какая судьба ждет его в государстве, где каждый четко знает свое место? Раб и крестьянин не равны воину и купцу. Человек с имперским гражданством отличается от городского, у него совсем другие права. Но все это при условии поддержки со стороны родственников или хотя бы признающих тебя равным.Какой удел может ждать человека без опоры? Такой, какой он определит себе сам. Ведь Блор твердо знает заповедь: «Пусть в роду воинов сын не родится, если он чести и мужества не имеет».
Аннотация от автора: Жизнь — это дорога. Дорога, в которой есть хорошо известное начало, но никому не известен конец. Ты идешь по ней из любопытства и в надежде что-то узнать. Только не понимает человек, что назад вернуться уже не получится. Дорога не прямая, тебе на ней всегда приходится думать. Повернуть направо или налево, продолжать идти вперед или остановиться? Каждый сам хозяин своей жизни и решает, как ему жить самостоятельно. Все мы идем по дорогам жизни и меняемся, приобретая новый опыт и впечатления.
Удобно попадать в царя. Заранее известно все дружно подчинятся любым указаниям. Не менее приятно сразу компанией, да с атомным крейсером и заниматься избиением парусных корыт, устанавливая навеки гегемонию. Еще неплохо угодить в июнь 1941 г с навыками диверсанта и точными сведениями о всех датах и вооружении. Правда совмещение головы-компьютера и спецназовца дело достаточно удивительное, но чего не случается.А вот что делать вчерашнему школьнику абсолютно не имеющему понятия об истории прошлых веков помимо современных сериалов и не умеющему одной левой семерых побить, одновременно небрежно вытачивая на станке АКМ? К тому же еще и крестьянскому сыну в 18 веке? Как что? Становится великим ученым! Иные идеи много нужнее и страшнее автомата.
Легко издавать указы с благими пожеланиями улучшить, усилить, ускорить. Сложнее добиться их исполнения без наличия грамотных и ответственных людей. Очень просто объяснить про необходимость иметь свободные руки для развития страны.В теории все в курсе, что рабство — это плохо. Но если у тебя во владении есть деревня, неужели откажешься от стабильного дохода? А где набирать людей на новую фабрику? Покупать, отпускать на волю и при этом чтоб продукция дешевле была. Так не бывает.Вот здесь и заканчивается теория, а начинается практика.
Живи сегодня, потому что вчера уже нет, а завтра, может, и не будет? Нет. Это подходит для простых фемов. Он же сумел подняться и отныне обязан думать о будущем. Истинный властитель в первую очередь обязан считаться с нуждами народа и заботиться о нем. Ведь для чего дается власть, как не для защиты живущих на твоей земле. На пути к цели снова кровь и смерти? Он для того и родился, чтобы сражаться. И поражения не могут остановить его. Это всего лишь отсрочка. Для того чтобы собраться с силами и вновь идти вперед.
Когда убивают пусть и не самых законопослушных родственников, а в Москве гремят взрывы, никто не спрашивает, а надо ли тебе ввязываться в войну банд. Никому не интересно, что у тебя на уме. Наших бьют! Впрягайся. А если не согласен, то тебя просто пристрелят и правильно сделают. С их точки зрения. Шансов уклониться нет и полезнее иметь рядом орду уркаганов, выслушивающих приказы, чем бегать, прячась неизвестно от кого.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Наш современник, военный хирург, инвалид, волей судьбы попадает в свое мальчишеское тело ровно на пятьдесят лет назад. И он вынужден, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, продолжать жизнь обычного пятнадцатилетнего мальчишки в 1964 году. Неравнодушный к тому, что станет с его страной, он принимает решение сделать все, что в его силах, чтобы история Советского Союза пошла по другому пути. Он понимает, что для этого он должен стать человеком, влияющим на принятие решений. И он сможет им стать.
Завершив свой жизненный путь в веке двадцать первом, пройдя сквозь боль, смерть и перерождение, наш современник обрел в новой жизни то, что желал больше всего. К чему стремился душой, о чем страдал сердцем, тянулся и тосковал… И пусть за окном ныне грозный и жестокий шестнадцатый век, где Русь только-только выкарабкалась из ямы долгой феодальной раздробленности и мир вокруг полон тревог и лишений. Пусть! Зато теперь у него есть настоящая семья, где его любят. А еще заботливый отец начал допускать своего наследника к семейному делу – тому самому, которым их род занимается вот уже почти шесть сотен лет.
Мало закатить камень на вершину горы. Нужно еще постараться, чтобы твой труд не пропал даром! Наш современник, волей случая сменивший век двадцать первый на девятнадцатый и ставший молодым, родовитым и… практически нищим князем, вдобавок последним в своем роду, окончательно принял новое имя и жизнь. Начав все с чистого листа, всего за семь лет достиг вершин общества, признания и успеха. Удача сопутствует князю Агреневу, но будет ли так всегда?.. Покатится ли его «камешек» легко по склону, побуждая к движению сначала камешки поменьше, а затем и большие валуны, и превратится ли его бег в неудержимую лавину? Или он остановится перед непреодолимым препятствием и станет еще одним памятником тщетности сует?
Московская Русь шестнадцатого века… Смутное и тяжелое время. С юга рубежи молодой державы постоянно пробовало на прочность Крымское ханство, с запада – королевство Шведское и Великое княжество Литовское, по стране время от времени прокатывались эпидемии и неурожаи, да и иных невзгод хватало. Кровь людская лилась что водица!.. Однако нашему современнику по имени Виктор, волей случая оказавшемуся в прошлом, можно сказать, крупно повезло, потому как в новой жизни семья ему досталась хорошая. Большая, крепкая, дружная! Семья великого государя, царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, за живость характера и исключительное миролюбие прозванного Грозным…