Современное путешествие Лады в ад и рай - [10]
Лада рассказала душе о встрече с душой «прихватизатора» в 1-ом кругу ада. О! Обрадовалась душа. Так это мой приятель. И от него мне не мало денег перепало. И он тоже здесь, в аду! Вот бы нам встретится – поговорить. Фигура загадочно улыбнулась при этом. И на последок, душа не привыкшая даже к тем, еще не большим страданиям, завопила «Расскажите все моей любимой жене, детям и моему телу. Умоляю вас. И грузная душа казнокрада рухнула на колени, протягивая руки к Ладе в прощальной мольбе. О, если бы его увидели в этот момент все его высокопоставленные приятели и знакомые.
«Я все передам на земле» – сказала добрая Лада. «Если меня только выслушают. Я буду молиться за вас».
Глава 3. Круг 3. «Петрушка-властолюбец»
И снова в скорбный путь. Тропа становилась все круче. Лада совсем потеряла силы. Фигура, в которой впервые за тысячу лет проснулось светлое чувство любви, нес ее на своих слабых крыльях вперед. Но и он устал.
Останавливались все чаще. И вот впереди ворота. Вход в 3-ий круг ада. Все те же яростные бесы. Все та же безрадостная иссиня-черная темнота кругом. Лишь издалека доносились жалобные стоны и стенания мучеников. Опять разговоры с бесами. «Вот там, новая партия, недавно только пригнали. И бес показал направление, куда идти. И вот они на месте. И Лада увидала жуткое зрелище. Душа, вся израненная и в кровоподтеках карабкалась по обледеневшей узкой лестнице на вершину ледяного пика. Забравшись на верх, она вступала на скользкую крохотную площадку на вершине. Но тут же подскальзывалась и срывалась вниз, на ледяное поле, усеянное острыми обломками окружающих пиков. И с диким воплем душа падала вниз, долго билась там в конвульсиях. Вставала и снова брела к скользкой лестнице и лезла наверх. Чтобы все начать сначала. Все тело души было в кровоподтеках и синяках, поломанные руки и ноги плохо слушались и тут еще у лестницы стоял яростный бес и стегал кнутом беспощадно, за малейшее промедление. Лада подошла поближе к несчастной душе и сразу же узнала ее. И этот тоже здесь» – прошептала она горестно. «Кому же тогда верить». По просьбе Фигуры душа остановила свой бег, а яростный бес отступил от него на короткое время. Душа подняла свои утомленные глаза на Ладу и ничему не удивилась. За свою долгую жизнь, душа вообще перестала удивляться. Раз так есть – значит это кому-то надо. А Фигура объяснил Ладе, что здесь проходят муку «петрушки-властолюбцы». Те, кто попирая все человеческие нормы морали и совести, стремились к власти, на любом уровне и не ради служения людям, во имя их блага. Нет, наоборот, для удовлетворения собственных амбиций. Для насыщения своего собственного кармана.
Все у них оборачивалось красивой фразой. Демагогией. Дела резко расходились с обещаниями. Очень много обещаний. О, если бы это было бескорыстное служение тем людям, над которыми их поставили. Если бы они работал во благо людей, которые им поверили. И мучения души «петрушки-властолюбца» в том, что она должна по ледяной лестнице взбираться на вершину одного из окружающих пиков и скользя там падать вниз. И весь сломанный, разбитый, окровавленный снова карабкаться наверх. И чем выше черная душа вскарабкалась на земле, тем выше ей карабкаться здесь, в аду. И с еще большей высоты падать вниз. И так, каждый день. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год, из столетия в столетие. Вечно – такая мука и такие страдания. Душа мгновенно, манерным движением прикрепила себе фиговый листок. И театрально стала бить себя руками в грудь. И заговорила, прекрасно поставленным голосом, вот ее покаянная исповедь. Я каюсь, я виноват. Я мало думал о людях, которые мне доверяли. Если откровенно, я о них совсем не думал. Я по природе актер. Жизнь для меня всегда была сценой. Я играл некую роль Героя-любовника. Зрители, то бишь простой народ, хлопали, кричали «браво». Зрители любили меня, мое актерское кривляние на сцене жизни. Но наши реальные жизни были разделены рамкой сцены. Я жил своей жизнью. А они своей. И только когда мне нужна была поддержка, помощь благородных зрителей, я снова устраивал им спектакль. И срывал аплодисменты доверчивых зрителей, то бишь простого народа. И так все время. Да, я – актер, я фигляр – декламировала, как на сцене, душа. – Но это уже беда глупого зрителя, то бишь простого народа, что он любил меня, верил мне. И при любых спектаклях, которые я устраивал, когда это мне было нужно, зрители, то бишь простой народ, опять и опять верили мне. По истине, терпение зрителя, то бишь простого народа бесконечно. Его можно надувать бесконечно. «Петрушка-властолюбец» – подумала Лада – «Все они Петрушки на балагане жизни.». А душа продолжала «Как там мое тело. Пусть оно больше не дает пустых обещаний. Ведь оно знает, что их все равно нельзя выполнить. А ведь каждое невыполненное обещание – это грех. А мой мешок грехов и так уже велик и тяжел. И тут «Петрушка-властолюбец», наконец, вздохнул совершенно натурально. «После всех страданий, которые я здесь испытал, я понял простую истину. Что мы «Петрушки-властолюбцы» все-таки слуги зрителей, то бишь простого народа. И не зрители, то бишь простой народ, у нас в услужении, а мы у зрителя, то бишь простого народа, в услужении. И надо нам переставать быть «Петрушками-властолюбцами», а надо становится настоящими слугами зрителя, то бишь простого народа. И не играть на сцене, а просто работать. Чтобы зрителю, то бишь простому народу, лучше жилось.
