Современники - [32]
— Чорт знает что такое! — повторил Илья Викторович. — Ничего не понимаю. Адресом, что ли, ошиблись?
Жена его, продолжавшая рыться в ящике, вдруг вскрикнула:
— Илюня, тут и письмо!
Письмо было именно ему, Илье Викторовичу Пастухову, начальнику строительного района, лауреату Сталинской премии. Адрес был очень тщательно выведен почерком, показавшимся Илье Викторовичу знакомым, потому что именно так старательно и ровно выводил буквы он сам когда-то, очень давно. Еще не понимая, в чем дело, он вскрыл конверт с тем грустновато-радостным волнением, какое всегда испытывает пожилой человек, прикасаясь к миру своего детства.
На жесткой, тщательно разлинованной бумаге он прочел:
«Уважаемый Илья Викторович Пастухов!
Пишем коротко, так как знаем, что вы очень заняты у себя на строительстве и время вам дорого. Прочитав вслух на пионерском сборе вашу замечательную статью, мы решили вам написать. Ваша статья нам очень понравилась, потому что вы здорово описали, как растет Волго-Дон и какие это всё будут мощные сооружения. И еще нам очень понравилось, как вы описали, какие огромные машины у вас там работают и сколько людей они заменяют и как они все хорошо и умно придуманы.
Вы написали в своей статье, что рабочие многих заводов помогают вам вести стройку и что весь народ участвует в ней. Мы долго думали, чем мы можем помочь вам. И вот что придумали. Мы, пионеры, находящиеся здесь на излечении, решили собрать в нашем парке семена красивых деревьев и кустов и послать их вам на канал, чтобы вы их там посадили. Некоторые ребята и девочки у нас уже подлечились и ходят. Вот они и собрали все то, что мы посылаем вам. Наша помощь, конечно, маленькая, но нам очень хочется хоть чем-нибудь участвовать в стройке, и мы будем очень рады, если из этих семян у вас вдоль канала вырастут красивые деревья и кусты. Передайте наш пионерский привет товарищам Виктору Мохову, Евгению Симаку, Марии Болдыревой, Зое Поляковой и другим замечательным строителям, о которых вы написали в своей статье. Ваша статья нам очень понравилась, потому что мы точно сами побывали у вас на стройке.
Председатель совета отряда А. Лямин».
Потом шли еще подписи. Их было много. Они были тщательно выведены, но Илья Викторович уже не смог их разобрать.
Долго, до самого совещания, сидел он с женой у стола с безнадежно остывшим обедом, перебирал семена, перечитывал письмо. В управление он вернулся бодрый, жизнерадостный, будто выспался всласть за много бессонных ночей, принял холодный душ и выпил на дорогу хорошую чарку. Проходя мимо инженера-монтажника, он озоровато толкнул его в плечо и, наклонившись к его уху, не без яда заметил:
— А насчет статьи-то моей вы ошибались… Есть и иные мнения. Совсем противоположные. Вот, извольте-ка прочитать письмецо. — И он протянул конверт, найденный в посылке.
Впрочем, послание пионеров прочел не только приезжий инженер. Илья Викторович любит показывать это письмо всем, кто приезжает к нему в район. Показал он письмо и мне и рассказал при этом всю изложенную здесь историю. Но взять письмо с собой не разрешил, а позволил только списать, после чего свернул его с величайшей тщательностью, вложил в изрядно уже истершийся конверт и запер в сейф, где он хранит важные чертежи и особенно ценные документы.
ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
Мы сидели на вершине искусственного холма, как бы венчавшего собой высокую гряду отвала. Две такие гряды в виде черных, с рваными краями хребтов уходили далеко назад и терялись в облаках колючей пыли, гонимой резким степным ветром, А перед нами трудилась целая семья землеройных гигантов. Четыре шагающих экскаватора работали парами друг против друга. Раздирая ковшами сухую ровную степь, они копали широкую выемку. Земснаряды шли по дну этой выемки, углубляя ее. Они двигались один за другим, как два трудолюбивых крота. За ними оставалась полоса мутной воды. И еще четыре стальных богатыря, шагая вслед, как бы окончательно оконтуривали откосы.
Все эти механизмы действовали почти бесшумно. Поводя ажурными стрелами, экскаваторы легко, как масло, срезали широкие полосы влажной земли, поднимали в ковшах вверх, относили в сторону и с едва слышным шлепаньем обрушивали на вершину отвала.
Перед машинами лежала ровная солончаковая степь. Позади них, между двумя хребтами откосов, тянулась, точно русло большой высохшей реки, широкая выемка. Кругом не было ни души.
Что там греха таить — этот безлюдный пейзаж показался нам поначалу очень унылым. Было похоже, что здесь произошли какие-то малопонятные геологические катаклизмы, вздыбившие все эти массы черного грунта, а бесшумно продвигавшиеся вперед и кромсавшие степь машины казались пришельцами из какого-то далекого, фантастического мира. Рядом с ними человек чувствовал себя одиноко и неуютно.
Но спутник наш — невысокий, плотный мужчина в удобном темносинем комбинезоне, с загорелым, обветренным лицом, на котором весело сверкали светлые, точно выцветшие на степном солнце глаза, — повидимому, воспринимал пейзаж совсем по-другому. Не загораживаясь от колючей песчаной пыли, он довольно улыбался обветренными губами и, обводя маленькой сильной рукой просторы разворошенной земли, говорил:
