Современная швейцарская новелла - [132]

Викарий все еще размышлял. Прошла всего неделя, как его назначили в этот приход. Он задумчиво подергал галстук. В конце концов, пастор ведь предоставил ему полную свободу действий.

— Хорошо, — сказал он, — пусть их положат в одну могилу. К вечеру проповедь будет готова. Вы сказали, что церемония будет завтра?

Он слегка вспотел.

— Завтра в десять утра, — сказал чиновник. — Гробы за счет общины. Придется ставить один на другой, могила не должна быть шире, чем положено, и ее уже выкопали. У нас обычно готовят одну-две на всякий случай.

— В десять, — повторил викарий.

Он встал.

Чиновник встал тоже. Надо было подать руку священнику, но он медлил: помимо собственной воли черная одежда внушала ему робость. Видя его замешательство, тот протянул руку первый; между тем в комнату проникал запах жатвы, о которой оба забыли, и они улыбнулись ему, а одинокий гнусавый колокол часовни начал отбивать полдень под бескрайним небом лета.

Вернер Шмидли

© 1976 Benziger Verlag, Zürich/Köln

КЛИЕНТУРА ТРАКСЕЛЯ Перевод с немецкого М. Вершининой

Сауна находилась на улице с односторонним движением, прямо напротив супермаркета, в пятиэтажном доходном доме, принадлежавшем банку. Сине-белую вывеску сауны можно было и не заметить, ведь слева от входа, служившего также и входом в доходный дом, был косметический салон, а справа — салон молодежной моды, и их фирменные вывески висели на той же стене. Владелец сауны, господин Траксель, прежде занимался продажей мотоциклов и велосипедов. То и дело бросая взгляд на супермаркет, где покупатели возились со своими тележками и сумками, он нередко шутил: «Попотеть они могли бы и у меня, в куда более приятной обстановке, а вот сил и денег потратили бы меньше, да и для здоровья было бы полезнее».

Сам он отдавал предпочтение клиентам совсем иного круга… Правда, надо признать, клиенты его одевались не лучше покупателей супермаркета, ели столь же неумеренно, а нередко ездили в тех же малолитражках и вовсе не отличались изысканностью вкусов.

«Впрочем, — обычно добавлял он, — бывают и исключения».

Вообще-то Траксель по тому, как человек держится и как говорит, сразу же определял, что он собой представляет.

«Мои клиенты покупают в лучших магазинах, посещают только такие рестораны, как „Волы“, и на дешевых курортах, Римини или там Мальорки, их не встретишь», — с апломбом утверждал он. «По одежде встречают, — бывало, говаривал он, — но в сауне-то ее снимают. Мои клиенты стоят, лежат либо сидят передо мной в чем мать родила. И все-таки кое-кто и тут пытается выставить напоказ свое крепко сбитое тело, другой — свои мужские достоинства. Ну а женщины, те порой начинают демонстрировать стройную фигуру и упругие груди. Хотя в сущности…»

В зале «Волов» за антрекотом с перцем, салатом и бутылкой «божоле» урожая 1971 года либо во время короткой передышки на «бегущей дорожке» Траксель мог бы многое порассказать своим знакомым и приятелям: пикантную историю, а то и целый роман, как он выражался. Но Траксель молчал, разве что изредка позволял себе тонкий намек.

В конце концов его клиентура составилась из владельцев ресторанов и таксомоторных парков, архитекторов, журналистов, врачей и деловых людей, а также деятелей культуры и политиков, чем он весьма гордился. Добился он всего этого ценой тяжких усилий и немалых жертв… О доходах он говорить не любил: не товаром же он, черт возьми, торгует. У него комбинат бытовых услуг, и клиенты проводят в его сауне время с пользой для здоровья.

Траксель не забывал упомянуть и своих клиентов-иностранцев: среди них были немцы, финны (всегда очень шумные), итальянцы, югославы и даже евреи — все люди с положением, народ денежный.

Траксель никогда не высмеивал людей, делавших покупки в супермаркете, никогда их не отталкивал и отнюдь не сторонился их. Если они случайно попадали к нему, он настороженно, с понятным недоверием к ним присматривался. Отсекал же он таких нежелательных клиентов, как он сам считал, своими ценами.

«Я отказываюсь от них без всякого сожаления», — постоянно повторял он. Ему необходим определенный уровень. Слова «элитарность» он, однако, не признавал: его сауна открыта для всех…

С тех пор как Траксель прошел в Англии трехнедельный курс массажа, он держал только одного массажиста, которому передавал несимпатичных ему самому, но состоятельных клиентов. Временами к работе подключалась и его жена, она встречала клиентов в холле, где находилась касса, но лишь в те часы, когда сын, сынок, так Траксель ласково его называл, был в детском саду. В остальное же время клиентам приходилось ждать… либо сыночка оставляли одного.

О трехнедельном курсе в Англии Траксель за кружкой пива рассказывал только самым близким друзьям. О том, что курс был ускоренный, худосочный, Траксель не распространялся. В Англии Траксель отпустил усы, которые его не старили (он выглядел моложе своих сорока с лишним лет), а лишь придали более солидный, внушительный вид. Его сауна хорошо вписалась в современное окружение супермаркета, косметического салона и салона мод. Траксель повесил сине-белую вывеску, которая, как он считал, была весьма изящной рекламой для его сауны; в холле и раздевалке застелил пол паласом очень приятного синего цвета, напоминавшим о воде и небе, о здоровом воздухе и морских далях, и этот палас превосходно сочетался с потолком, обшитым необработанными, в ладонь шириной досками.