Современная испанская новелла - [133]

— Да, Тереса, я получу чек. II принесу тебе ту кофточку, которую ты видела в лавке, ведь завтра твои именины? Можешь пригласить нескольких друзей… только, пожалуйста, оставь меня, я хочу побыть один, понимаешь? Я знаю, что мне надо делать, только оставь меня, ради бога… Да, я погашу свет, не буду больше курить, попытаюсь заснуть, даже приму таблетку того снотворного, что так хорошо действует на твоего брата…

— Я знаю, что тебе тяжело, Хуан, я тоже страдаю вместе с тобой, но…

— О, не говори, не говори ничего.

— Ты невозможен сегодня. Когда ты по вечерам сидишь в таверне со своими друзьями, ты тоже такой? II не повторяй мне то же, что всегда, я знаю, что ты скажешь: «Вино отвратительно, друзья невыносимы, но, когда я выпыо, я забываю о нашей нищете». Тебе не кажется, что ты несправедлив ко мне, что мне неприятно выслушивать это?

На Тересе мятый халат. Красная ткань мягко оттеняет ее белую кожу. Она вся покрыта испариной — лоб, уголки рта, руки, которые сейчас перебирают мои волосы. А я жажду чистоты, ясности, прохладной воды по утрам.

— Послушай, не будь глупым! Ты знаешь, что я тебе многое прощала, потому что я люблю тебя, Хуан, и буду любить, что бы ни случилось.

— Прекрасно, дорогая, я это знаю, но оставь меня, пожалуйста, я хочу побыть один.

Я смотрю, как она выходит. Ее слова пробудили во мне жалость. Мне бы хотелось выполнить все ее желания и чтобы дочери были счастливее меня, хотя бы для этого мне многим пришлось пожертвовать, даже своей порядочностью. Завтра я буду все так же терпеть грубость дона Гонсало, его шуточки и свою боль. Хочу, чтобы ничто не менялось, чтобы завтра дочь обрадовалась новым ботинкам, а жена поцеловала меня за купленную в день ее ангела кофточку… Даже если заплачу за это страданиями. Потому что я не один, мое одиночество — это ложь… Летняя ночь оскверняет мои мысли и делает меня трусом, и я думаю, люблю ли я Тересу, и связан ли я с этой семьей, которую сам создал, а мое одиночество — не призрак ли это какой‑то другой, чужой жизни, которую я просто выдумал, подражая кому‑то…

Хуан гасит лампу. Теперь ветер дует с моря, пахнет водорослями, воздух свежеет. Свет, зажженный Тересой в коридоре, проникает в комнату. Маленькая плачет. Чтобы убаюкать ее, Тереса тихонько напевает колыбельную: «Спи, моя девочка, спи, моя любовь…» Хуан слушает уже в постели. Дремота, охватившая его, все понемногу сглаживает, светлеют тени, заполнявшие комнату.

КРИВОЙ МИГЕЛЬ (Перевод с испанского Э. Чашиной)

Жизнь не баловала Мигеля. Детство у него было безрадостное, в юности ничего не изменилось к лучшему, и сейчас, в старости, было то же самое: он работал как проклятый, чтобы прокормиться. В детстве его поднимали на рассвете, потому что нужно было помогать отцу. В двенадцать лет, когда он уже ходил в вечернюю школу, ему камнем выбили правый глаз. Потом пришлось оставить школу и пойти на стройку — за жалкие тридцать песет в неделю он работал по десять часов в день. Мигеля называли Кривым, но это его не задевало. Разве только вначале, но не будешь же драться с соседскими мальчишками каждый раз, как они тебе крикнут: «Кривой, пойдешь с нами? Хочешь сыграть в лотерее? Кривой, Кривой, тебя мать зовет, ты что, не слышишь?»

Нищета и злоба иссушили его тело и опустошили сердце, и он ни к кому не чувствовал жалости. Вероятно, потому, что и его никто не жалел. Хотя, если хорошенько подумать, а он много размышлял над этим, жалость — всего — навсего предрассудок, каких много на свете. Он видел только одним глазом. И если второго действительно не было, к чему расстраиваться, когда тебя называют Кривым? Ясно, что такие вещи либо понимаешь, либо нет. И если нет, то можешь свихнуться и начнешь драться направо и налево, хотя и знаешь, что говорят тебе чистую правду.

Перепившись, однажды на рассвете умер его отец, и ему пришлось заботиться о матери и двух сестрах. Сначала все шло хорошо. Все работали, семья не нуждалась. Но младшая, Роза, слишком уж увлекалась тряпками и танцами, а ведь известно, к чему это приводит. Старшая, Мария, вышла замуж через два года после смерти отца. Живет довольно бедно, но честно и чисто. Роза не честная и не бедная, и, хотя Кривой всего натерпелся в жизни, он не любит, когда ему говорят об этой сестре. Мигель, которому уже больше пятидесяти, продолжает жить вместе с матерью. Живут они в одном из окраинных районов города. Работает он помощником каменщика и, когда в субботу получает деньги, поступает так же, как его отец, — напивается до того, что на ногах не стоит. А возвращаясь домой, изливает на мать всю свою горечь и злость. Добрая женщина не жалуется, а только повторяет, словно молитву: «Ты точно такой, как твой отец, той же самой породы».

Иногда на Мигеля находит что‑то, и он начинает думать, что его мать из того же теста, что и Роза, и если осталась честной, то лишь потому, что отец был настоящий мужчина. Но эти дурные мысли мимолетны. Он по — своему любит мать, со всеми ее достоинствами и недостатками. Мигель хлебнул вдоволь нищеты и горестей, так что уже не питает иллюзий и не может не видеть — хотя бы и одним глазом, — что жизнь не удалась. Когда ему становится невмоготу и он готов наброситься на кого‑нибудь с кулаками, ему говорят: