Современная болгарская повесть - [40]
Вы догадливы, спору нет, — когда речь идет о спасении. Мгновенно поняли меня. И, возможно, подумали: «Свой своему поневоле брат…» Потому что на вашем лице заиграла весьма многозначительная, даже торжествующая улыбка. Вы вмиг разбудили своего слугу. А дальше — при том, какие длинные у вас ноги, — события развивались с головокружительной быстротой.
Все было ведь в точности так, не правда ли? Либо у вас опять имеются возражения? Нет? Слава всевышнему, наконец-то наши рассказы совпадают!
Итак, леди и джентльмены, шагая впереди своих пленников в вопиющем противоречии с воинским уставом, который ко мне, иностранному подданному, уверял я себя, отношения не имел, я довел их до дороги, ведущей к Хисар-капии, и сказал:
«Все время вниз и прямо! Если поспешите, то догоните какую-нибудь турецкую часть, они отступают на юг».
«На юг? — изумленно переспросил меня Фрэдди. — Вы хотите сказать — на восток?»
«Нет, на юг, — подтвердил я. — К горам».
Он умолк. В глубине глаз что-то шевельнулось. Ирония?! Я не мог поверить. Но теперь-то мне ясно, к кому она относилась.
«А вы, Миллет? — спросил он. — Последний вопрос: вы остаетесь с этими русскими или пойдете с нами?»
«Вы — с теми, я — с этими, — отвечал я. — Желаю вам счастливого пути!»
Я подождал, пока они исчезли за поворотом, и заторопился назад, в маленький барак. Ни часовые, ни спящие меня не заметили.
«Александр Петрович, — окликнул я капитана. — Саша! Важная новость!»
И сильно тряхнул его.
«Да проснись же ради бога!»
Еще не открыв глаза, он схватился за оружие.
«А-а, это ты?.. — проворчал он, узнав меня. — Для чего ты меня разбудил? Показать, что вернулся?»
«Я принес важную весть! Город очищен!»
«Очищен?!»
Вета и ее брат тоже проснулись, только поп и попадья продолжали храпеть на два голоса.
«Турок больше нет! Удирают! Удрали! — с жаром твердил я, втайне надеясь, что мне удастся скрыть мой недавний поступок. — Вся турецкая армия движется на юг, в горы!.. Все улепетывают! Мирные жители тоже!»
Не дождавшись, пока я кончу свои объяснения, Бураго схватил бинокль и кинулся к скалам. Я последовал за ним.
Уже совсем рассвело. Город, ночью казавшийся призрачным, теперь явственно расстилался перед нами в своей снежной пелерине. На улицах от ворот к воротам, пугливо озираясь, изредка перебегали одинокие фигурки. И лишь далеко на юге, где смутно вырисовывались очертания гор, можно было различить толпы отступающих турок.
«Но в таком случае… в таком случае, все идет, как надо!» — воскликнул Саша, отводя бинокле от глаз и вперив в меня сияющий взгляд. Брови, усики, лукавая и мужественная улыбка, которая так ему шла, — все его лицо выражало ликование.
«Ребята! Сюда! Все сюда! Поглядите на турок…» — зычно крикнул он.
Не знаю, разбудил ли их его голос, к которому тотчас присоединились голоса Глобы и вахмистра, либо причиной был колокольный звон, доносившийся к нам из города, но драгуны стали тут же подбегать. Они смотрели, дивились, показывали друг другу на удирающего неприятеля.
«Что же теперь-то? — недоумевали они. — Как же без неприятеля-то, ваше благородие?»
А один даже сказал:
«Прикажите, ваше благородие, — может, пустимся вдогонку?»
Меж тем одинокий колокол внизу, зазвонивший так своевременно, нашел себе сотоварищей, и снизу, из города, широкими волнами поднимался звон.
«Батюшки светы! Что же это?» — громче всех звучал голос Тимошки.
«Братушки небось! Кому ж еще быть?»
«Ясное дело, братушки! Ребята, это они с нами здороваются!» — раздавались вокруг счастливые голоса.
Первым крикнул ответное «ура» вахмистр. За ним — весь эскадрон.
Нестройные их крики или иная причина побудили Вету поспешить к нам — в первую минуту я над этим не задумался. Случайно оглянувшись, я увидел ее. Впереди бежал ее братишка. Он прыгал, корчил рожи, катался в снегу. Славный был мальчуган, не могу забыть его вздернутый насмешливый носик.
«Они убежали! Александр Петрович, они убежали!» — было первыми словами Веты.
«Да, да, вон они! — откликнулся Бураго. — Видите? Они отступают к горам». — Он взял ее за руку.
Она сощурилась, посмотрела вдаль. Потом вновь подняла к нему свои прекрасные глаза. — В них была тревога.
«Я об англичанах, Саша!» — сказала она.
Да, да, она назвала его Сашей. Вам ясно, как далеко увели их взгляды, которыми они обменивались.
«А что с ними? Они сбежали?»
Он огляделся вокруг, словно желая удостовериться, что их нет и среди драгун, потом небрежно передернул плечами.
«Пусть катятся ко всем чертям!»
Так бесславно закончился эпизод с вами, Фрэд. Поверьте, что я вздохнул с облегчением. Хотя вас, вероятно, еще поджидали многие приключения. Прежде чем перейти к заключительной части моего повествования, я бы с благодарностью послушал о них.
— Скажу сразу, никаких особенных приключений не было, — торопливо и даже, пожалуй, сердито проговорил наш путешественник.
История эта, видимо, уже успела ему наскучить. Он вынул часы и некоторое время молча смотрел на них.
— Знаете ли, который час? — произнес он наконец.
Было уже за полночь, но Карло наилучшим образом выразил общее мнение, сказав:
— Мы не двинемся с места, пока не дослушаем до конца!
Общество поддержало его, и Барнаби, хотя и против воли, продолжал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Это — мираж, дым, фикция!.. Что такое эта ваша разруха? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да ее вовсе не существует!.. Разруха сидит… в головах!» Этот несуществующий эпиграф к роману Владимира Зарева — из повести Булгакова «Собачье сердце». Зарев рассказывает историю двойного фиаско: абсолютно вписавшегося в «новую жизнь» бизнесмена Бояна Тилева и столь же абсолютно не вписавшегося в нее писателя Мартина Сестримского. Их жизни воссозданы с почти документалистской тщательностью, снимающей опасность примитивного морализаторства.
Пятое издание моего романа «Путь к Софии» на болгарском языке, приуроченное к столетию освобождения Болгарии в результате русско-турецкой войны, обязывает меня обратить внимание читателя на некоторые моменты исторической достоверности. Ввиду того, что роман не отражает описываемые события подобно зеркалу, с абсолютной точностью, а воссоздает их в художественной форме, отдельные образы — Леандр Леге (Ле Ге), Сен-Клер, Шакир-паша — получили свободную, собирательно-типизированную трактовку.Что же касается драматических событий истории — ярко выраженной поляризации сил, дипломатических ходов западных государств, страданий, выпавших на долю жителей Софии, и в первую очередь беспримерного героизма братьев-освободителей, — то при их воспроизведении я с огромным чувством ответственности соблюдал историческую и художественную достоверность. .
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Я был примерным студентом, хорошим парнем из благополучной московской семьи. Плыл по течению в надежде на счастливое будущее, пока в один миг все не перевернулось с ног на голову. На пути к счастью мне пришлось отказаться от привычных взглядов и забыть давно вбитые в голову правила. Ведь, как известно, настоящее чувство не может быть загнано в рамки. Но, начав жить не по общепринятым нормам, я понял, как судьба поступает с теми, кто позволил себе стать свободным. Моя история о Москве, о любви, об искусстве и немного обо всех нас.
Сергей Носов – прозаик, драматург, автор шести романов, нескольких книг рассказов и эссе, а также оригинальных работ по психологии памятников; лауреат премии «Национальный бестселлер» (за роман «Фигурные скобки») и финалист «Большой книги» («Франсуаза, или Путь к леднику»). Новая книга «Построение квадрата на шестом уроке» приглашает взглянуть на нашу жизнь с четырех неожиданных сторон и узнать, почему опасно ночевать на комаровской даче Ахматовой, где купался Керенский, что происходит в голове шестиклассника Ромы и зачем автор этой книги залез на Александровскую колонну…
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.