Современная американская новелла. 70—80-е годы - [155]

 — Тебе придется пойти с миссис Кемхаф к ней домой и научить ее читать заклятие. Покажешь ей также, как ставить черные свечи и как призывать себе на помощь Смерть.

Тетушка Рози подошла к шкафу, где хранились ее многочисленные припасы: заговорные масла, экстракты, приносящие удачу или неудачу, сушеные травы, свечи, притирания и порошки. Она достала две большие черные свечи и вручила их миссис Кемхаф. Еще она дала ей небольшой кулечек с порошком, который следовало сжигать на столе, как на алтаре, во время чтения заклятий. Я должна была научить ее правильно ставить свечи, предварительно омыв их в уксусе, дабы они очистились надлежащим образом.

Тетушка Рози наставляла нашу гостью: девять суток кряду, по утрам и вечерам, следует запалять свечи, жечь порошок и читать заклятия, стоя на коленях, сосредоточив все свои силы, чтобы ее призыв дошел до Смерти и до Богочеловека. А пред Великой Владычицей нашей поможет лишь заступничество Богочеловека. Тетушка Рози обещала в свой черед повторять заклятие. По ее словам, обе их мольбы, читаемые одновременно и с благоговением, не смогут не тронуть Богочеловека. И он скинет цепи со Смерти, дабы она могла низринуться на маленькую куколку. Но произойдет сие не сразу — Богочеловек должен сперва выслушать все молитвы-заклятия.

 — Мы раздобудем все необходимое: волосы, ногти, одежду и прочее, — продолжала тетушка Рози, — и добьемся, чтобы ваше заветное желание исполнилось. Года не пройдет, как мир будет избавлен от злодейки, а вы — от ее ухмылки. Не угодно ли вам еще чего-нибудь, что сделало бы вас счастливой прямо сегодня? — спросила тетушка Рози. — Всего за два доллара.

Миссис Кемхаф покачала головой.

 — С меня довольно того, что ее конец наступит еще до истечения года. Что касаемо счастья, то оно все равно не дается в руки, ежели знаешь, что оно покупается или продается за деньги. Пускай я не доживу до того дня, когда смогу увидеть плоды вашей работы, тетушка Рози, но коль я обрету утраченную гордость и поквитаюсь за причиненное мне зло, то сойду в могилу и отправлюсь в вечность с гордо поднятой головой, и могила не покажется мне ни узкой, ни тесной.

Высказав все это, миссис Кемхаф распрощалась и, преисполненная чувства собственного достоинства, покинула комнату. Казалось, будто в эту минуту к ней вернулась ее молодость; многочисленные шали спадали с ее плеч с величавостью тоги, и над седыми волосами заструилось сиянье.

Тебя заклинаю я, Богочеловек. О всемогущий, тягостным испытаниям подвергли меня недруги, осквернили имя мое, оболгали меня. Мои благие побуждения и благородные поступки обернулись худом. Позор пал на мой дом, а на детей моих — проклятье и жестокие муки. Тех, кто был дорог мне, они оклеветали, подвергли сомнению их добродетель. О Богочеловек, ниспошли на врагов моих кары, о коих молю я тебя.

Пусть южный ветер опалит и иссушит их тела, не ведая сострадания. Пусть северный ветер выстудит в жилах их кровь и лишит их тела силы, не ведая снисхождения. Пусть западный ветер относит прочь дыхание их жизни, и пусть от его дуновений у них выпадут волосы и ногти, искрошатся кости. Пусть восточный ветер помрачит их рассудок, сделает незрячими их глаза, лишит силы их семя, дабы не могли они больше плодиться.

Заклинаю отцов и матерей из всех грядущих поколений не вступаться за них пред великим престолом. Пусть чрева их жен несут плод лишь от чужаков, и пусть иссякнет их род. Пусть их младенцы родятся на свет недоумками и с недвижными членами, и пусть проклинают они тех, кто зачал их. Пусть недуги и смерть неотступно преследуют их. Пусть не ведают они процветанья в делах, пусть гибнут в полях их посевы, а коровы, и овцы, и свиньи, и весь прочий скот подыхает от бескормицы и жажды. Пусть ураган срывает кровли с их домов, пусть громы, молнии и ливни врываются в их жилища. Пусть обрушатся основания их домов, а потоки воды не оставят от них и следа. Пусть солнце не дарует им тепло животворных лучей, а только иссушает и опаляет зноем. Пусть луна не дарует им благостного покоя, а только глумится над ними и отнимает последние крохи рассудка. Пусть предательство друзей лишает их силы и власти, золота и серебра. Пусть сокрушают их враги, пока не запросят они пощады, в коей им будет отказано. Заклинаю: да позабудут уста их сладость человеческой речи, пусть языки их окостенеют и пусть воцарится вкруг них запустение, свирепствуют мор и смерть. О Богочеловек, молю тебя сделать так, ибо они смешали с прахом меня, лишили доброго имени, разбили сердце мое и заставили проклинать день своего появления на свет. Да будет так!

Этой молитвой постоянно пользовались заклинатели и обучали ей, но поскольку я не знала ее на память, как тетушка Рози, то шпарила прямо по книге Зоры Нил Херстон «Мулы и люди». Мы вместе с миссис Кемхаф повторяли ее, стоя на коленях. Вскоре мы так поднаторели в омывании свечей в уксусе, зажигании их и коленопреклоненных молениях, будто много лет только этим и занимались. Меня потрясала исступленность, с которой миссис Кемхаф молилась, — она подносила стиснутые кулаки к закрытым глазам и впивалась зубами в запястья, как делают женщины в Греции.