Совок - 2 - [15]

Очевидно, в жизни торговой тетки не было мужика, готового ради нее за раз потратиться на три кило шоколадных конфет. И надо было видеть, с каким достоинством моя спутница рассовывала эти кульки в авоську.

Ничто так не сближает голодных мужчину и женщину, как совместное добывание и приготовление еды. Из гастронома мы уже вышли почти, что семейной парой. Со стороны, наверное, именно так мы и смотрелись. В правой руке я нес портфель и две авоськи с провиантом, а под левую меня уверенно подхватила та, которую я сейчас хотел более всего. Из того, что было доступно. Может быть, даже больше еды.

Мне очень понравилось, что войдя в квартиру, разувшись и сняв верхнюю одежду, Марина прежде всего прошла в ванную и тщательно вымыла руки. А ведь медработников еще и на наличие неприличных болезней регулярно проверяют, — дополнительным бонусом прилетела мысль. После мытья рук мечта поэта ожидаемо приступила к обходу квартиры и выяснению, чья это жилплощадь и кто я в ней. Моя версия соответствовала действительности. Квартира родственницы, которая попросила меня присмотреть за ней, пока она живет у брата.

— Везет тебе! Умеешь ты, Сергей, устраиваться в жизни — то ли похвалила, то ли укорила милицейская медсестра.

— Умею, — отрицать очевидное было глупо, — Но не дай бог такого везения даже врагу! И, вообще, пошли на кухню, там колбаса и вино стынут, ты же есть хотела, — поторопился я перебить недоумение, вспыхнувшее в глазах девушки.

— Тебе, душа моя, вредно голодать, твоя замечательная фигура запросто может испортиться. Не дай бог такому случиться, как мне потом с этим жить?!

— Пошли, — не стала упираться приличная девушка.

И пока я возился со штопором и бутылкой, она сноровисто и тонко нашинковала сыр с колбасой, красиво разложив нарезку на тарелках. И даже хлеб она порезала как-то затейливо, тонкими треугольниками, а не обычными ломтями, как до этого делал я. В холодильнике нашлись помидоры и огурцы, а также всякая зелень.

По тому, как Марина пренебрегла зеленым луком и перьями чеснока, оставив их в холодильнике, я понял, что, как минимум, поцелуи сегодняшней программой предусмотрены.

Стол не был обильным, но и скудным он не выглядел, а потому с омлетом мы решили не заморачиваться. Тем более, что в бокалах уже было вино, а колбаса, красиво разложенная на тарелке, судя по ее виду и одуряющему запаху вполне соответствовала своей немалой цене.

Для идеального натюрморта не хватало только цветов, в чем я простодушно и повинился.

— Ничего, — отмахнулась моя гостья, — Я девушка не капризная. Ведь ты же исправишься?

— Исправлюсь, — подтвердил я, с уважением взглянув на пышную красотку. При своих и без того немалых достоинствах, она и вопросы умела формулировать так, чтобы получать нужные ей ответы.

— А кто эта женщина? — Марина остановилась перед портретом Сони, стоявшем в центре журнального столика.

Я замер. Совершенно точно понимая, что, если она сейчас возьмет его в руки, то я не смогу удержаться и наговорю грубостей. Она не взяла. Я отмер.

— Жена! — это слово вылетело быстрее, чем я успел что-либо подумать, хотя до этого я ни разу не называл Соню женой. Даже мысленно.

— Когда ты успел? — улыбка Марины заметно угасла, — Где она? У мамы? — девушка с видимым усилием вернула на лицо жизнерадостность.

— Наверное. Я на это надеюсь, — ответил я, — Пойдем за стол.

— Как это, «наверное»? — пропустила мое приглашение мимо ушей Марина, — Ты, что не знаешь, где сейчас находится твоя жена? — без явного злорадства ухмыльнулась она.

— Как не знать, знаю, на кладбище. Умерла она. В августе прошлого года. — ответил я и больше не дожидаясь гостью, сел за стол.

Марина охнула, прикрыла рукой рот и обернулась к портрету, вглядываясь в него уже по-другому, как-то уж очень внимательно.

— Прости меня пожалуйста! — подойдя ко мне, она взяла меня за руку.

Обошлись мы одной бутылкой. Шутить больше не хотелось ни мне, ни ей. Легли мы вместе, но спали, как брат и сестра. Марина тихо сопела мне в ухо, а я долго не мог уснуть. Думал, что и хорошо, что так все получилось. Наверное я еще был не готов. И в то же время я был рад, что слепой случай сегодня свел меня с девушкой. С этой девушкой. Никакую другую я сюда не повел бы. Никуда не повел бы.

А еще я вспоминал эти прошедшие полгода. Начиная с того дня, как убрал убийц Сони, а потом и их покровителя Сурина. Как улетела в Москву Пана Борисовна и через три или четыре дня вернулась уже с межведомственной комиссией. На комбинате арестовали не только Муху, там взяли очень многих. Прошерстили УБХСС и областную прокуратуру. Я предполагал, что сеть расхитителей велика, но и помыслить не мог, насколько был огромен масштаб хищений. В нарушение УПК, по указанию кого-то с самого верха, меня включили бригаду. Полагаю, что это было сделано по настоянию Левенштейн. И поэтому почти со всеми материалами дела мне удалось ознакомиться. Хасаныч и Дамир по сей день так и числятся во всесоюзном розыске, как особоопасные преступники. На всех привокзальных стендах и во всех райотделах висят их фотографии с красной полосой по диагонали. Работая с москвичами, особо я не гарцевал и никому из местных товарищей в глаза не лез, поэтому не засветился. Через Локтионова мы запустили мульку, что меня привлекли исключительно для работы на подхвате, поскольку знаю территорию, людей и обстановку. Местные вроде бы схавали. Во всяком случае, пока никто не косится и стороной не обходит.