Совместный исход, 1979 - [18]

Наши повседневные завтраки и обеды в гостинице, шведский стол и проч. Комната с кондиционером, где я жил, - вид на министерство иностранных дел, всегда пустовавший и на здания всяких банков и компаний, которые в пропагандистских диапозитивах на конференции демонстрировались в качестве символов империализма и неоколониализма (для наглядности массам). Так оно и есть.

Конференция кончилась 16-го сентября, а на следующий день вечером посол повез нас на машинах в Монтега Бэй, через всю страну с Юга на Север, в зону курортов. По дороге - тропическая, голоногая нищета. По началу мне казалось, что «курятники», сложенные из чего попало и попадавшиеся кучками на пути, это какие-то времянки (вроде наших огородных участков). Оказалось, что это и есть нормальное жилье местных деревенских жителей (впрочем, на окраинах Кингстона не лучше). Проехали корпуса канадско-ямайских компаний по добыче бокситов... Колоссальное красное озеро - отходы производства, которые губят все вокруг: лес, траву, живность, рыбу, отравляют почвенные воды, атмосферу и т.д. Что делать с этим кроваво-коричневым мертвяще стоячим озером, никто не знает, а оно разрастается.

Утром, вновь под дождем, возвращались той же дорогой в Кингстон. Колониального типа (как из кино) именья с соответствующими домами на вершинах холмов. С колоннадами, портиками, башенками... Выгоны огорожены, как в Шотландии, низкими каменными стенками... Посредине каждого квадрата на 4-5 га одинокое огромное дерево, видно, вяз...

Главный вывод - со страной надо обращаться как с серьезным государством (в Москве вряд ли кто обратил на это внимание, кроме Пономарева, который «дружелюбно» назвал мои оценки восторженными, но политические выводы оставил без внимания. Да, и что он может!).

Буквально за несколько минут до выезда в аэропорт приехал Данкен. Сели в одну машину и за полчаса езды подружились. Очень мило было наблюдать его в аэропорту: масса людей с чемоданами и проч., скопление от того, что из-за ураганов нормальное движение было нарушено. Он в своих бархатных джинсах и рубашке, расстегнутой до пупа, с застенчивой еврейской улыбкой в обрамлении шкиперской бороды и негритянской курчавости, держался совсем не начальственно. Но к нему сразу же стали подходить люди: кто просто поздороваться, кто похлопывал по плечу, кто поговорить накоротке... Служащие аэропорта (хотя в отличие от нашей ситуации никто никого, конечно, не предупреждал о делегации из Советского Союза) сразу забегали вокруг нас. Держались по-товарищески, заодно демонстрируя уважение к своему партийному вожаку...

У трапа обнялись. Беседуя на прощанье, я под изумленными взглядами посольских сообщил Данкену, что везу с собой фотопортрет Мэнли и повешу его у себя дома. Сказал искренне и выполнил...

На этот раз, взлетев прямо над водой, мы во время, через 4 часа были уже над Нью-

Йорком.

Очень мило нас встретили сотрудники нашей миссии в ООН. Отвезли в старинную гостиницу на Манхеттене. Приволокли с собой целый ящик всякой домашней еды, в том числе пирожки, испеченные женами. Всего этого нам хватило на все двое суток в Нью- Йорке... Благодаря этому, сэкономили деньги и я сумел даже купить себе кожаный пиджак за 100 долларов на «Яшкин-стрит». (Кстати, эпизод там: «Мама, они хочут джинсовый костюм!» Это - через улицу на одесском жаргоне. «Пусть идут сюда», - кричит в ответ крашенная мама. Весь этот район говорит на еврейско-русском наречии, а многие просто на хорошем московском языке: тут обзаводятся бизнесом, уехавшие из СССР евреи за последние 9-10 лет. К советским они относятся, как к хорошим клиентам, наши моряки, бывает, скупают у них за один заход весь наличный товар... Никакой ностальгии, но и ненависти. Очень спокойны и даже дружелюбны с нами. А наши с ними - фамильярно и презрительно, свысока. Хотя советские в Нью-Йорке покупают главным образом у них, ибо на 30-50 % дешевле).

Весь следующий день - у коммунистов. Гэс Холл был в Москве, лечился. Правил там в это время Генри Уинстон, председатель КП, слепой негр, с которым у меня давние приятельские отношения: он два раза в году бывает в Москве.

Штаб-квартира КП США. Недавно купленный большой многоэтажный дом: там же типография, книжный магазин, залы для собраний и проч.

Политбюро собрали ради меня: «дискуссия». Весь состав редакционных работников (человек 100), актив нью-йоркской организации (человек 200-250). Таким образом, на протяжении всего дня (вечером еще ужин в ресторане) не закрывал рта. После Ямайки я чувствовал себя усталым, боялся, что не выдержу таких нагрузок. Однако, когда пришлось «держать фасон», откуда-то все бралось. Иногда я, подходя к трибуне или вставая с места, не знал даже, с чего начну, но вдруг приходили какие-то слова, аргументы... Встреча с активом прошла под сплошные аплодисменты - так реагировали на мои ответы и доводы, хотя по началу аудитория была настороженная. Ведь происходило все в дни, когда только что кончилась история с Власовой и бегством Годунова, а Козловы сбежали прямо таки накануне нашего прибытия в Нью-Йорк. Так вот разговор шел обо всем: от этих самых артистов Большого театра («почему эти убежали» и вообще «почему бегут из СССР») до ядерной энергии, а также о положении женщины в Советском Союзе, о Китае, о ОСВ-2 и проч. Обычно для затравки я говорил минут 20-30, потом вопросы-ответы. Но вопросы на западный манер, когда вопрошающий пространно излагает свою точку зрения и просит реагировать на все его соображения...