Совместимость. Как контролировать искусственный интеллект - [47]

Связь между устремленностью и наслаждением составляет основу нашего понимания того, как обустроить желаемое будущее. Возможно, будущие поколения будут удивляться, почему мы вообще тревожились из-за такой пустой вещи, как «работа». На случай, если изменение отношения будет медленным, давайте рассмотрим экономические следствия представления, что большинству людей будет лучше заниматься чем-нибудь полезным, даже если основная масса товаров и услуг будет создаваться машинами с крайне незначительным участием человека. Неизбежно многие люди займутся оказанием межличностных услуг, которые можно — или желательно — оказывать только силами людей. То есть, даже если нам больше незачем заниматься рутинным физическим или умственным трудом, мы все-таки можем делиться своей человечностью. Нам нужно будет хорошо освоить искусство быть людьми[175].

Сегодняшние профессии этого типа включают психотерапевтов, ответственных тренеров в спорте, преподавателей, консультантов, компаньонов и лиц, ухаживающих за детьми и престарелыми. В этом контексте часто используется понятие профессии опеки, но это вводит в заблуждение, бесспорно внося позитивный смысл для тех, кто осуществляет уход, но и придавая негативный оттенок зависимости и беспомощности для получателей ухода. Рассмотрим, однако, следующее наблюдение, также сделанное Кейнсом:

Именно люди, способные сохранить и довести до полного совершенства искусство жизни как таковой, а не продажи себя ради средств существования, сумеют наслаждаться изобилием, когда оно придет.

Всем нам нужна помощь в том, чтобы научиться «искусству жизни как таковой». Это вопрос не зависимости, а развития. Способность вдохновлять других и передавать другим умение наслаждаться и созидать, будь то в изобразительном искусстве, музыке, литературе, беседе, садоводстве, архитектуре, еде, вине или видеоиграх, станет нужной как никогда.

Следующий вопрос — распределение доходов. В большинстве стран оно долгие десятилетия движется в неправильном направлении. Это комплексная проблема, но одно ясно: высокий доход и высокое социальное положение обычно проистекают из предложения высокой добавленной стоимости. Например, профессии ухода за детьми ассоциируются с низким доходом и низким социальным положением. Это отчасти является следствием того факта, что мы, честно говоря, не знаем, как выполнять подобную работу. Некоторые от природы хорошо ее выполняют, но многие нет. Противоположный пример — профессия хирурга-ортопеда. Мы не наймем подростка, которому нечем заняться и нужно немного наличности, на должность хирурга-ортопеда за $5 в час плюс все, что он найдет съестного в холодильнике. Мы затратили столетия на исследования, чтобы понять, как устроен человеческий организм и как его «починить», если он «сломался», и люди в этой профессии должны учиться много лет, чтобы освоить знания и навыки, необходимые, чтобы ею заниматься. Хирурги-ортопеды являются высокооплачиваемыми и уважаемыми специалистами. Им много платят не потому только, что они много знают и долго учились, а потому, что все их знание и обучение приносит реальные плоды. Оно позволяет им добавлять очень много ценности к жизням других людей, особенно людей с переломами.

К сожалению, наше научное понимание ума отличается шокирующей ущербностью, а научное понимание счастья и полноты жизни — тем более. Мы попросту не знаем, как добавлять ценность к жизням других людей последовательным и предсказуемым образом. Мы достигли скромного успеха в лечении некоторых психических заболеваний, но до сих пор ведем «столетнюю войну» за преодоление невежества даже в такой элементарной сфере, как обучение детей чтению[176]. Нам необходимо радикально переосмыслить систему образования и науки, так, чтобы уделить человеку больше внимания, чем физическому миру. (Джозеф Аун, президент Северо-Восточного университета в США, утверждает, что в университетах должна изучаться и преподаваться «наука о человеке — гуманика»[177].) Утверждение, что счастье должно быть инженерной дисциплиной, звучит странно, но это, похоже, неизбежный вывод. Такая дисциплина должна опираться на фундаментальную науку — лучшее понимание того, как работает ум человека на когнитивном и эмоциональном уровнях, — и преподаваться широкому кругу специалистов, от архитекторов жизни, помогающих людям планировать свой личный жизненный путь, до профессионалов в таких областях, как «оптимизация любопытства» и «личная жизнестойкость». При опоре на реальную науку эти профессии будут шаманством не в большей степени, чем современные мостостроение и ортопедическая хирургия.

Перестройка нашего образования и исследовательских учреждений с целью создания этой фундаментальной науки и ее преобразования в учебные программы и признанные профессии займет десятилетия, поэтому имеет смысл начать уже сегодня. Жаль, что мы не сделали этого давным-давно. Конечным результатом, если все получится, станет мир, в котором очень даже стоит жить. Без этой перестройки мы рискуем обречь себя на слишком высокий уровень социально-экономического неблагополучия.

Присвоение других человеческих занятий