Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг. - [42]
Чтобы соблюсти приличия, участники конференции в конце ее работы пригласили советского представителя принять в ней участие, но Москва благоразумно отказалась, не желая создавать впечатления, что принятые решения согласованы с ней.[242] 16 марта РСФСР предложила участникам конференции в Варшаве прибыть 22 марта в Москву для обсуждения общих вопросов накануне Генуэзской конференции, но Польша и прибалтийские страны, демонстрировавшие свою независимость, предложили в качестве места совещания Ригу. В ходе конференции в Риге 29–30 марта 1922 г. было достигнуто соглашение о желательности согласованных действий делегаций РСФСР, Польши, Латвии и Эстонии в Генуе и взаимной гарантии договоров между ними. Стороны призвали к признанию РСФСР де-юре. Речь также шла о желательности улучшить железнодорожное сообщение и передать охрану границ регулярным войскам или пограничной охране, что позволило бы устранить из приграничной полосы вооруженные банды.[243] Но негативная реакция Франции заставила Польшу 6 апреля заявить, что все достигнутые договоренности являются лишь обменом мнениями, не имеющим обязательной силы.[244]
В Генуе польская делегация заняла профранцузскую позицию и вместе со странами Малой Антанты выступила против признания РСФСР де-юре. Вслед за Англией и Францией Польша осудила советско-германский договор в Рапалло, а польская пресса подняла шум по поводу советско-германского военного союза и подготовки нападения на Польшу. Естественно, Москва 24 апреля резонно указала Польше, что ее действия нарушают Рижские договор и соглашение, согласно которым следовало способствовать признанию РСФСР де-юре.[245] Со своей стороны Польша пыталась таким путем добиться признания Англией и Францией своей восточной границы и получить репарации от Германии. Однако ни одна из этих целей достигнута не была. Более того, когда в беседе с английским министром финансов Н. Чемберленом польский представитель заявил, что сильная Польша отвечает интересам Англии, он услышал в ответ, что это не так. Главное, чтобы Германия имела возможность для экспансии на Восток, а сильная Польша будет этому мешать.[246] Конечно, в условиях, когда Германия не представляла собой никакой заметной силы в Европе, подобная внешнеполитическая конструкция вряд ли могла быть всерьез воспринята в Варшаве.
12 июня 1922 г. Москва предложила Польше и своим северо-западным соседям созвать конференцию для обсуждения вопроса о пропорциональном сокращении вооруженных сил. Естественно, это предложение не вызвало энтузиазма в Варшаве. Польское руководство заявило 9 июля о готовности участвовать, но лишь после завершения аналогичных совещаний в Лиге Наций, что в скором времени вряд ли было возможно.[247] Тем не менее широкая пропаганда советского предложения и позиция Румынии и прибалтийских стран привели к тому, что в августе в Таллинне прошли консультации военных экспертов, которые предложили, чтобы Польша, Латвия, Эстония и Финляндия вместе имели бы такие же вооруженные силы, как и РСФСР, то есть речь шла бы о сокращении именно советских вооруженных сил. В конце концов, после различных проволочек Польша 29 августа согласилась принять участие в Московской конференции по разоружению.[248] 2 декабря 1922 г. в Москву прибыли делегации от Польши, Латвии, Литвы и Эстонии. Польша представляла также интересы своего союзника Румынии, которая отказалась от прямого участия в конференции из-за нерешенного Бессарабского вопроса. Советская делегация предложила сократить вооруженные силы на 25 %, но Польша настаивала на моральном разоружении и предложила подписать договор о ненападении и арбитраже. Когда же текст договора о ненападении был согласован, выяснилось, что Польша и прибалтийские страны не хотят отказываться от соглашений, противоречивших предполагаемому договору о ненападении. В итоге, как и большинство подобных мероприятий, Московская конференция по разоружению 12 декабря завершилась безрезультатно.[249]
Во второй половине 1922 г. Москва неоднократно поднимала перед Варшавой вопрос о торговом договоре, но Польша, ссылаясь на непризнание советской монополии внешней торговли, уклонялась от переговоров. Со своей стороны Варшава требовала выполнения Москвой финансовых обязательств по Рижскому договору. Тем не менее 19 сентября 1922 г. начались переговоры о почтово-телеграфной конвенции, которая была подписана 23 мая 1923 г. Осенью 1922 г. возобновили работу реэвакуационная и смешанная комиссии. События 1923 г. в Германии привели к тому, что Польша провела мобилизацию 800 тыс. резервистов. Тем самым польская армия могла быть использована либо для помощи Франции против Германии, либо для недопущения советской помощи Германии. Варшава неоднократно заявляла о своей готовности поддержать Францию, если Париж попросит ее об этом. Со своей стороны Советский Союз предложил Польше, Чехословакии, Эстонии, Латвии и Литве сохранять нейтралитет и заявил, что не потерпит их военных действий против Германии.
