Советско-польские переговоры 1918–1921 гг. и их влияние на решение белорусского вопроса - [54]

Только упомянутая выше политика может рассчитывать на поддержку со стороны моего правительства.

Беларусь у палітыцы суседніх і заходніх дзяржаў (1914–1991 гг.) зборнік дакументаў і матэрыялаў: у 4 т. – Мінск: Юніпак, 2008. – Т. I 1 жніўня 1914 – 18 сакавіка 1921 гг.: у 2 ч. – Ч. 2: 3 студзеня 1920 18 сакавіка 1921 гг. – 392 с. – С. 97–100.

Глава 4 Белорусский вопрос на рижском этапе советско-польских переговоров: сентябрь 1920 г. – март 1921 г

4.1. Вопрос участия белорусских представителей в работе мирной советско-польской конференции

Заключительным звеном польско-советских переговоров 1919–1921 гг. стала мирная конференция в Риге. Хронологически рижские советско-польские переговоры можно поделить на два этапа: 1) с 21 сентября по 12 октября 1920 г. – период поиска компромисса между сторонами путем взаимных уступок, решения территориального вопроса и проблемы самоопределения наций, подготовки и подписания прелиминарного мирного трактата. Белорусский вопрос рассматривался обеими делегациями в качестве самостоятельного, без непосредственного участия белорусских представителей в качестве самостоятельной делегации; 2) с 17 ноября 1920 г. по 18 марта 1921 г. – период подготовки и подписания окончательного мирного договора, урегулирования спорных финансово-экономических, юридических, территориальных вопросов. Внимание на белорусский вопрос обращалось косвенно, во время корректировки границы между сторонами, при решении некоторых экономических аспектов.

Первый этап рижских польско-советских переговоров стал судьбоносным для белорусских земель. Во время мирной конференции были представлены различные варианты решения будущей территории Беларуси, выбор в пользу той или иной альтернативы, к сожалению, осуществлялся без участия заинтересованной стороны, белорусские представители выступали в качестве наблюдателей в составе польской и советской делегаций. Белорусский вопрос, в отличие от других спорных моментов рижских польско-советских переговоров, не был конкретно определен изначально руководством обеих сторон, предложенные председателям делегаций инструкции просто обходили его своим вниманием. По точному замечанию А. Г. Червякова в его письме к Центральному Бюро КП(б)Б, руководители делегаций фактически имели carte blanche в решении будущего территории Беларуси, имели возможность уступить эти земли для получения того или иного блага при спорных моментах [90, с. 197–203]. Постоянные изменения в военно-оперативном положении на фронте (продвижение польских войск вглубь белорусских земель, стремление Ю. Пилсудского к реализации федералистической программы путем сотрудничества с деятелями Наивысшей Рады БНР, активизация военных действий П. Н. Врангелем) принуждали руководство Советской России иметь в запасе несколько возможных путей решения белорусского вопроса. Тем более необходимо было координировать свои действия с позицией польской стороны по белорусскому вопросу, учитывать и принимать контрмеры для противодействия акциям деятелей Белорусской Народной Республики. Этим объясняется та непоследовательность в действиях Народного комиссара иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина.

Первоначально руководство РСФСР считало подключение белорусов к мирным переговорам нецелесообразным, но активизация усилий со стороны отдельных деятелей БНР с целью получения разрешения для участия в польско-советских переговорах вынудила советское руководство принимать конкретные контрмеры. Так, 7 сентября 1920 г. правительствам Польши и РСФСР была направлена Радой Народных Министров БНР нота протеста с требованием допустить к участию делегацию во главе с В. Ю. Ластовским на мирную конференцию в качестве законного представителя белорусского народа. В ноте высказывалось обвинение в адрес Польши и Советской России в незаконности их притязаний на белорусские земли. Что касается

Советской Беларуси, то его руководство в ноте характеризовалось как «не выбранное», представляющее собой «диктаторский орган партийного меньшинства» [200, л. 73–74]. В то же время (7 сентября) было направлено обращение к Парижской мирной конференции, в котором содержался упрек в адрес РСФСР в невыполнении на практике принципа самоопределения наций, которая «не имеет права выступать в качестве хозяина белорусских земель» [200, л. 105]. Копия отмеченной ноты была направлена на адрес руководителя российско-украинской делегации сразу же после его приезда в Ригу. Как контрмера на ноту БНР 7 сентября 1920 г., 10 сентября ВРК БССР передает РСФСР «самый широкий мандат на ведение мирных переговоров с Польшей, главным образом, по определению границ Беларуси. Для защиты интересов самостоятельности Республики Беларусь назначается представителем от ССРБ на мирную конференцию т. Игнатовский» [42, с. 143]. Постановление было подписано председателем ВРК А. Г. Червяковым и секретарем И. Дубровской. Согласно архивным материалам, дискуссии по этому вопросу не было. Как известно, представителем БССР в Риге был не член ВРК В. М. Игнатовский, а сам председатель А. Г. Червяков. Скорее всего, на более высоком статусе представителя БССР настояла Москва. Участия делегации от БССР в качестве самостоятельной единицы не предусматривалось. Так, Г. В. Чичерин 12 сентября 1920 г. сообщал А. А. Иоффе: «В Минске открывается съезд Советов и возможно будет поднят вопрос о посылке своих делегатов в Ригу. Я телеграфировал, что сначала белорусское советское правительство должно оформиться и только тогда можно будет разрабатывать вопрос о его международных отношениях» [225, с. 43].