Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи - [50]

Говоря о положении дел в сельском хозяйстве, Михаил Горбачев явно отдавал предпочтение колхозам над совхозами. Но он был готов поддержать и некоторые новые формы ведения дел в сельском хозяйстве. Еще в своем докладе на XXVII съезде КПСС М. Горбачев говорил о необходимости развивать в деревне все виды подряда, включая коллективный, семейный и личный. Речь шла о передаче части колхозной или совхозной земли в аренду какому-то коллективу, семье или отдельному фермеру, которые могли бы эту землю более продуктивно использовать. При этом после уплаты аренды или налога новые подрядчики могли свободно распоряжаться плодами своего труда. Сам М. Горбачев опирался в данном случае на опыт корейских овощеводческих хозяйств, который он знал и поощрял в своем Ставропольском крае. Этот опыт слабо распространялся в других областях и краях, и его противники говорили и писали о «прудонистском уклоне» или о «советской столыпинской реформе». Но теперь критика смолкла, ибо надо было поднимать сельское хозяйство всеми возможными способами. Оно топталось на месте уже не одно десятилетие. Страна должна была расходовать ежегодно миллиарды долларов на покупку продукции американских, канадских, европейских, аргентинских и австралийских ферм. Но даже и это не могло избавить советские промышленные центры от постоянного и мучительного для населения дефицита продовольствия. Именно в эти годы некоторые из энтузиастов стали выступать за массированный переход советского сельского хозяйства на фермерские формы хозяйствования. За новую аграрную реформу выступали и академик ВАСХНИЛ В. Тихонов, и писатели А. Ананьев и Ю. Черниченко, и доктор экономических наук В. Узун. «Что же все-таки нужно стране, чтобы получить достаток и раз и навсегда прекратить разговор о хлебе и мясе? – писал Анатолий Ананьев. – Нужен советский фермер. Дайте крестьянину землю, чтобы он сам на ней поставил для себя дом и корнями врос в нее, дайте первоначальную и на льготных условиях ссуду и то, из чего строить – материалы. Пусть он поставит себе усадьбу, где под навесом и в добротном рабочем состоянии держался бы инвентарь и машины. И не надо бояться здесь частной собственности, ибо накопление капитала, в том числе и государственного, зависит от состояния и жизнеспособности крестьянской семьи, мужика, деревни. Дайте нашему крестьянину обустроиться на земле, обосноваться и врасти в нее корнями. В наследство он будет передавать не только дом и всякое иное движимое и недвижимое имущество, но также мастерство хлебороба, привязанность к земле и понимание ее. На земле, знаю, разбогатеть нельзя. Но жить в достатке и удовлетворении можно. Можно созидательным и основательным трудом накапливать ценности, из которых в конечном итоге и складывается экономическое и духовное богатство страны»[49]. Для условий и обстановки конца 1980-х гг. это была, конечно, утопия, ибо для создания крепкого фермерского сословия на советских просторах были необходимы десятилетия. Отдельные фермеры-энтузиасты появились в СССР в 1987 – 1988 гг., и печать активно поддерживала их. Несколько ферм возникло в Московской области, в Поволжье, в Архангельской области. Но даже и через несколько лет фермерский сектор давал стране не более 2% от общего объема сельскохозяйственной продукции.

О состоянии дел в советской экономической науке

Положение дел в советской экономике 1980-х гг. и явный кризис советской модели социализма в целом были сильным ударом и по всей идеологической надстройке советского общества, которая включала в себя как общую концепцию социализма и капитализма, или историю КПСС, так и советскую политэкономию.

Марксистская политическая экономия начиналась в XIX веке как наука, и она достаточно точно и адекватно отражала реальную действительность европейского капиталистического общества. Марксистские концепции движущих сил и классов капиталистического общества, истории и истоков этого общества, предшествующих ему экономических формаций, природы и сущности капиталистической эксплуатации, возникновения частной собственности и товарно-денежных отношений, противоречий и кризисов капиталистической экономики, – все это подкреплялось солидным и убедительным анализом. Именно научность и адекватность марксизма стали причиной его успеха и как политической идеологии. Однако, становясь частью политической идеологии, марксизм стал довольно быстро утрачивать свои качества строгой научности. Научные дисциплины и идеологические доктрины развиваются по разным правилам и законам. Утверждение о научности марксизма в XX веке было по большей части просто лозунгом, ибо марксизм, а также марксистская политэкономия были все менее и менее способны объяснить реальные процессы экономического развития в мире, которые происходили отнюдь не в соответствии с марксистскими догмами.

В конце XIX и в самом начале XX века В.И. Ленин попытался нарисовать картину развития капитализма в России. Он внимательно следил и за теми глобальными изменениями, которые происходили перед Первой мировой войной в мире капитализма. Многие предсказания В.И. Ленина относительно общего кризиса капитализма и империализма, относительно неравномерности развития капиталистических стран, а также судеб колониального мира и другие сбылись с большой точностью. Однако никто даже из самых известных теоретиков марксизма и ленинизма не смог предсказать пути развития капиталистического мира во второй половине XX века. Политическая экономия капитализма в эти десятилетия все более и более утрачивала черты научной доктрины и не могла адекватно отразить и объяснить реальности капиталистического мира и все более глобальной рыночной экономики.