Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи - [217]

Еще летом 1990 г. группа канадских политологов из центра русских и восточноевропейских исследований Университета в г. Торонто провела своеобразный «мозговой штурм» на тему о причинах политического поражения Горбачева. Канадские исследователи пришли к выводу, что главной причиной неудач советского лидера было ошибочное распределение приоритетов. «Горбачев отверг грубые сталинские методы, – говорилось в итоговом анализе ученых из далекого Торонто, – но в 1985 – 1987 гг. его экономическая политика отражала традиционный подход к планированию. Несмотря на нехватку потребительских товаров, он настоял, чтобы страна выбрала уже заезженную макроэкономическую стратегию – концентрацию всех возможных ресурсов на направлении технической модернизации и роста производительности труда. Ключевую роль были призваны играть такие отрасли тяжелой индустрии, как машиностроение, химическая и электронная промышленность, сооружение энергетических объектов. Сделанный позже «полушаг» к гласности не привел к диалогу с народом и только усилил неприязнь к бюрократам. После пяти лет пребывания Горбачева у власти результаты налицо. Горбачев оттолкнул от себя широкие слои населения, парализовал партию и правительство, чем вверг систему авангарда в общий кризис. С опозданием ресурсы, брошенные на модернизацию промышленности, были переориентированы на производство потребительских товаров. Но это изменение приоритетов произошло слишком поздно, чтобы избежать катастрофической нехватки основных потребительских товаров. Сегодня Горбачев уже не пользуется политической поддержкой, чтобы добиться согласия на свой курс, но он не имеет и тех механизмов, с помощью которых он мог бы навязать свою волю стране и народу. В советской системе власти партия традиционно представляла собой Совет директоров компании под названием «СССР». Партия была также фабричным мастером и профсоюзным активистом. Возложив на партийных функционеров ответственность за современный кризис, Горбачев деморализовал аппарат партии и спровоцировал неистовое возмущение в ее низах. Но без эффективного участия партии в разрешении экономических неурядиц и без рыночных структур, способных заменить партийные механизмы, советская экономика оказалась зажатой в капкан»[331]. Этот анализ и эти выводы представляются мне наиболее точными. Нельзя не отметить, что все это говорилось еще за полтора года до распада СССР.

Чрезмерная поспешность демократических реформ. Выдвинув в 1987 – 1988 гг. на первый план лозунги демократизации, Горбачев действовал слишком поспешно. Подобно Хрущеву, Горбачев был крайне нетерпелив и склонен к импровизациям. У него никогда не было никакой ясной даже для него самого программы политических реформ. Но переход от авторитарного или даже тоталитарного строя к демократизации, от абсолютной централизации к децентрализованной рыночной экономике – это не только огромного масштаба практическая и политическая проблема, но и проблема научно-теоретическая. Демократический режим – это сложнейшая система отношений, процедур и традиций, которая не может появиться в стране просто по желанию ее лидеров. Демократическая структура власти гораздо сложнее, чем структура авторитарная, и быть демократическим лидером гораздо труднее, чем диктатором или монархом. Демократические системы в западных странах развивались исторически на протяжении 200, а то и 300 лет – через борьбу и революции, а также благодаря накоплению опыта и развитию культуры. Призывая народ Китая к созданию в стране современного общества, Дэн Сяопин говорил о необходимости столетнего срока, который нужен для этого. Это реалистический подход. Нельзя в один-два года создать демократический режим.

Некоторые из российских ученых из примитивно патриотических и коммунистических кругов пытались вообще отрицать демократизм Горбачева. Известный своими парадоксальными концепциями Александр Зиновьев писал уже после крушения СССР: «Во всех своих книгах и с первых же дней появления Горбачева на политической арене я утверждал и настаиваю на этом до сих пор, что горбачевизм возник как попытка перехода от демократического брежневизма к диктаторскому режиму сталинского типа. Эта суть горбачевизма проявилась в стремлении навязать стране насильственным путем сверху такой образ жизни и такое направление эволюции, какое хотело высшее начальство. Горбачев стремился создать систему сверхвласти вне партийного аппарата и над ним. Отсюда возня с бесконечными реформами, практически разрушившими страну, ее экономику, государственность, идеологию. Отсюда требования чрезвычайных полномочий лично Горбачеву, установление «президентской» системы власти, фактически аналогичной диктаторской вождистской власти Сталина»[332]. Такое отождествление целей, порядков и системы власти при Горбачеве и при Сталине я считаю совершенно неправомерным. Но также совершенно неправомерными представляются мне и утверждения группы ученых из РУСО (Российские ученые социалистической ориентации) Ю.К. Плетникова, В.А. Сапрыкина, В.В. Трушкова и А.А. Шабанова, которые пытались рассматривать перестройку Горбачева как сознательно проводимый «ползучий антисоветский контрреволюционный переворот». По мнению этих ученых людей, «политическим центром, возглавившим контрреволюционный процесс, выступила переродившаяся верхушка КПСС во главе с М.С. Горбачевым, А.Н. Яковлевым, В.А. Медведевым и Э.А. Шеварднадзе, которым помогали партаппаратчики Черняев, Шахназаров, Биккенин, Загладин и другие». Социальной базой этой новой контрреволюции и «ударной силой в погроме социализма» стали дельцы «теневой экономики», коррумпированное чиновничество, аппараты МИДа и международных отделов ЦК КПСС, «связанных по службе с Западом», первая поросль «новых русских» – челноков и кооператоров, маргинальная часть населения крупных городов, а также деклассированные группы из всех слоев населения. Контрреволюция опиралась также на значительную часть рабочих и особенно на шахтеров, среди которых был велик процент уголовных элементов, на часть творческой элиты, на аппарат средств массовой информации, на националистов в союзных республиках и на часть инженерно-технической интеллигенции, недовольной низкими зарплатами