Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи - [201]

. Пока президенты и премьеры парились в бане, рабочая группа завершила составление документа. Как вспоминал позднее Сергей Шахрай, «была уже поздняя ночь, и Козырев подсунул текст под дверь не той дачи, где была машинистка. Утром пришлось документ срочно искать и печатать. К нам уже присоединилась украинская делегация, мы делали пункт договора, несли его в зал, где сидели лидеры, его возвращали с поправками, перепечатывали, размножали на факсе. В таком ритме шла работа. В течение дня документ родился»[290]. Формулу о том, что СССР «как геополитическая реальность» прекращает свое существование, придумал Г. Бурбулис. Понятие «Содружество» предложил Л. Кравчук, который даже на бумаге не хотел видеть слова «Союз». Текст Соглашения составил всего две машинописные страницы. В преамбуле говорилось: «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства-учредители Союза ССР, подписавшие Союзный Договор 1922 г., далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз СССР, как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование». Статья 1 Соглашения гласила: «Высокие Договаривающиеся Стороны образуют Содружество Независимых Государств». В статье 2 Соглашения говорилось: «С момента подписания настоящего Соглашения на территориях подписавших его государств не допускается принятие норм третьих государств, в том числе бывшего Союза ССР». В статье 14 устанавливалось, что местом пребывания координирующих органов Содружества является город Минск, а деятельность органов бывшего Союза СССР на территории государств – членов Содружества прекращается». Соглашение подписали: от Беларуси – С. Шушкевич и В. Кебич, от РСФСР – Б. Ельцин и Г. Бурбулис, от Украины – Л. Кравчук и В. Фокин[291].

Прямо из урочища Вискули участники встречи сообщили о ликвидации СССР и учреждении СНГ сначала Президенту США Дж. Бушу, а потом Президенту СССР М. Горбачеву. Этот порядок информирования не был преднамеренным. Станислав Шушкевич долго не мог дозвониться до Горбачева по специальной связи, а Андрей Козырев звонил в США по обычному междугороднему телефону. В аппарате американского президента не сразу поняли, о чем идет речь. Кроме главного Соглашения, лидеры трех республик подписали и два заявления по более конкретным вопросам. Были и соглашения, которые в Вискулях решили не записывать на бумаге, например о судьбе Михаила Горбачева, хотя полемика по этому вопросу продолжалась дольше, чем о схемах обороны СНГ.

Первые дни после Беловежских соглашений

Часть ночи с 8 на 9 декабря и утро 9 декабря Михаил Горбачев провел в непрерывных телефонных разговорах со своими помощниками и советниками, потом вызвал к себе не только Ельцина, но также Шушкевича и Кравчука, но разговаривать ему пришлось с одним Ельциным, который в 12 часов дня явился в Кремль в сопровождении верного Коржакова. И въезд, и территорию Кремля контролировала служба безопасности российского президента, и только вход на третий этаж прикрывала верная Горбачеву союзная охрана. В кабинете Горбачева уже находился Н. Назарбаев, который почти во всем поддерживал Горбачева. Встреча продолжалась полтора часа, но никаких результатов она не дала. В этот же день М. Горбачев подписал заявление, в котором выразил свое несогласие с документами о создании СНГ как неприемлемыми с политической и правовой точек зрения. «Недопустимо, – заявлял Горбачев, – явочным порядком объявлять о прекращении существования СССР. Судьба Союза не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов. Неправомерно и опасно также заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм, что может лишь усилить хаос и анархию в обществе».

Из российских лидеров против Беловежских соглашений выступил только вице-президент РСФСР Александр Руцкой, который узнал о случившемся утром 9 декабря. Явившись к Горбачеву утром 9 декабря, Руцкой назвал Беловежские соглашения государственным преступлением и предложил проявить решительность и арестовать «эту пьяную троицу, подписавшую в угоду США позорный сговор». В своих воспоминаниях А. Руцкой свидетельствовал, что «от таких слов Горбачев даже побелел. Засуетившись, он попрощался со мной и попросил не горячиться, сказал, что не все так страшно, как мне кажется, и положение дел можно спасти»[292]. Тем не менее Руцкой подготовил собственное заявление, крайне резкое и означавшее фактически полный разрыв с Ельциным. Однако политические друзья Руцкого уговорили его не давать этого заявления в печать. В газеты просочилось лишь несколько фраз о «недопустимой скоропалительности» Беловежских соглашений, а также о том, что за распадом Союза может наступить и распад России. А. Руцкой был вице-президентом, и в случае каких-либо неожиданностей он мог занять и пост президента. Об этом его и спросил в середине декабря журналист из французского еженедельника «Пари матч». Руцкой даже испугался: «Не дай Бог, чтобы с президентом что-либо случилось. Я больше всего боюсь потерять его. Я к нему очень привязан: это открытый и благородный человек. Когда мы были избраны вместе, я дал ему слово офицера, что останусь с ним до конца. Я не нарушу этого слова. Что касается возможности возглавить оппозицию, то это немыслимо, пока Президентом России является Ельцин. Мне еще только 44 года, и у меня есть время, дай Бог, возглавить эту страну. А пока я буду набираться опыта рядом с Борисом Ельциным»