Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи - [198]

«1. Рой Александрович, наша страна охвачена кризисом во всех сферах жизни. Для того чтобы излечить больного, следует определить причину болезни. Закономерны, думается, и поиски начала этой болезни. Одни теперь пытаются найти истоки кризиса в Октябрьской революции, другие идут дальше и называют виновными марксизм, коммунистическую идеологию. Что Вы можете сказать о причинах нынешнего положения в Советском Союзе?

2. Во многих своих книгах Вы писали о личности и роли в советской истории В.И. Ленина. В прошлом из его образа делали лубочную картинку с «добрым дедушкой Ильичем», а теперь, впав в другую крайность, некоторые историки и политики стремятся изобразить его кровожадным тираном. Не возникает ли у Вас желания написать объективную книгу, посвященную Ленину?

3. Еще не так давно Вы считались диссидентом, а теперь Вы член ЦК КПСС. В то же время многие из тех, кто ранее выступал против Вас, ныне оказался в оппозиционном Компартии лагере. Не кажется ли Вам странной подобная ситуация?»

Я немало поработал над ответами к этому письменному интервью и только в середине июня 1991 г. отправил их в редакцию. Однако вместо номера журнала с моей публикацией я получил осенью новое письмо от главного редактора. «Здравствуйте, Рой Александрович! – говорилось в письме. – Шлем Вам привет из Харькова и с печалью сообщаем, что журнала «Позиция», с которым Вы любезно согласились сотрудничать, больше не существует. Он, как и многое другое, оказался жертвой августовского переворота. Бумага журнала экспроприирована. И хотя нам разъяснили, что журнал и его сотрудники ни в чем не виноваты и никаких претензий к ним нет, от «Позиции» тем не менее осталась только память – как теперь оказывается, благодарная у многих его бывших читателей... В заключение сообщаем, что костяк редакции журнала удалось сохранить, приняв предложение взяться за организацию нового журнала – «Акционерное дело». Хотя, как Вы понимаете, это совсем другой журнал».

Антикоммунистическая пропаганда в печати продолжалась в 1992 – 1993 гг. Однако ее характер существенно изменился. Место эмоций стали заменять факты, хотя и вырванные часто из исторического контекста. Дело в том, что конфискация имущества КПСС привела к переходу в руки противников КПСС основных партийных и государственных архивов, в том числе и самых секретных. В результате началась систематическая публикация документов и материалов, которые проливали свет на многие далеко не самые светлые страницы не только из эпохи сталинизма или времен Хрущева и Брежнева, но и первых лет Советской власти. Речь шла в данном случае не только об актах «красного» террора, который можно было бы оценить как ответные акции на злодеяния «белого» террора, но и о массовых репрессивных акциях, которые не могли иметь никакого оправдания, кроме желания уничтожить как можно больше не только реальных, но и потенциальных противников Советской власти и коммунистической идеологии. О некоторых или даже о большинстве подобных акций писали и раньше в белоэмигрантской и диссидентской печати. Но советская печать и историческая наука отвергали все это как «домыслы» и «клевету» антисоветской печати. Теперь они становились документально доказанными фактами. Если раньше все плохое в первые годы Советской власти списывалось на условия гражданской войны, то теперь приходилось пересматривать причины самой Гражданской войны и ее продолжительности. Я не буду углубляться в разбор этих обстоятельств, которые качественно изменили не только характер, но и действенность антикоммунистической пропаганды. Вместе с группой единомышленников я принял участие в создании новой левой, демократической и социалистической партии. Учредительный съезд этой партии, получившей название Социалистической партии трудящихся – СПТ, состоялся уже в октябре 1991 г. Наша партия работала успешно в 1992 и 1993 гг., и она помогла восстановлению КПРФ и проведению восстановительного съезда этой новой Коммунистической партии. Однако мы не стали союзниками или партнерами КПРФ.

Последние недели жизни Советского Союза

Конец Ново-Огаревского процесса

К концу ноября 1991 г. Ново-Огаревский процесс зашел в глухой тупик, и никаких новых проектов Союзного Договора никто не предлагал и не обсуждал. После крушения КПСС, которая была несущей конструкцией и в системе Советской власти, и в управлении экономикой, начали рушиться еще в сентябре и октябре многие другие опорные структуры Союза. Комитет государственной безопасности СССР в его прежнем виде был разрушен. Все воинские части КГБ перешли в распоряжение Министерства обороны. Пограничные войска были выделены в самостоятельную Федеральную пограничную службу. В самостоятельную службу в течение короткого времени превратилась и внешняя разведка, а также Управление правительственной связи. Управление охраны было передано формально в непосредственное распоряжение Президента СССР, но фактически подразделения этого Управления перешли в распоряжение Президента Российской Федерации и президентов других республик Союза. За счет союзных подразделений КГБ был укреплен Комитет государственной безопасности РСФСР. Среди прежних российских органов власти такого комитета вообще не было, как и российского министерства обороны. Теперь в российском правительстве создавались полноценные силовые структуры. Значительная часть сотрудников КГБ СССР старших возрастов, включая большинство генералов, была отправлена в отставку и на пенсию, а весь этот Комитет стал называться к концу ноября Межреспубликанской службой безопасности. Даже республиканский КГБ был вскоре преобразован в Агентство федеральной безопасности – АФБ. Возглавлять это Агентство в ранге министра РСФСР было поручено генерал-майору Виктору Иваненко. Все прежние идеологические службы КГБ, которые входили в знаменитое Пятое управление, были фактически ликвидированы. К началу 1991 г. в штате КГБ СССР имелось, по данным Вадима Бакатина, 513 тысяч сотрудников. К концу года в штате разного рода органов безопасности осталось 140 тысяч штатных сотрудников. Около 400 генеральских должностей было ликвидировано. В личном подчинении у Президента СССР М. Горбачева оставались в ноябре 1991 г. только его личная охрана, часть охраны Кремля, а также знаменитое спецподразделение «Альфа».