Советский космический блеф - [13]

Сегодня, вероятно, уже невозможно восстановить, о чем думал Сергей Королев в 1957 году, когда увидел шанс запустить искусственный спутник Земли раньше американцев. Он, без всякого Сомнения, понимал, насколько далеко его страна отстала от США в технике вообще и в ракетном деле, в частности. Но понимал ли он, что запуском спутника обрекает страну — и себя, конечно, тоже — на безнадежную гонку с мощным противником? Ответить трудно. Позволительно думать, что Королев не устоял перед искушением воплотить мечту всей своей жизни «одним ударом» — или он мог надеяться, что его спутник «оттянет на себя» военные ресурсы. А тогда, если бы вся ракетная промышленность СССР работала на космонавтике, можно было рассчитывать и на соревнование с Америкой в этой мирной области…

Повторяю, однако: все это лишь предположения. А неоспоримый факт состоит лишь в том, что запуск спутника внезапно возложил на отсталую страну — Советский Союз — тяжелое бремя космической державы. Непосильное бремя, от которого невозможно отказаться.

Вот как это произошло.

К 1957 году «связка» Королева в нескольких вариантах состояла на вооружении ракетных войск в качестве ракеты «земля — земля» дальнего действия. Радиус действия ракет другого назначения, разработанных Чаломеем и Янгелем, был значительно меньше. Тем не менее, на протяжении нескольких лет Королев непрерывно страдал от всевозможных интриг и нападок со стороны своего могущественного соперника. По дипломатическим талантам Чаломей далеко превосходил Королева. Когда после смерти Сталина Королев построил «связку», способную нести водородный заряд, и был осыпан наградами, Чаломей «ответил» своеобразно: он принял на работу и стал бешеным темпом продвигать сына Хрущева — Сергея. В короткий срок он сделал царственного отпрыска (кстати, отнюдь не лишенного способностей) своим заместителем, доктором наук и даже лауреатом Ленинской премии. С таким заместителем Чаломей чувствовал себя весьма уверенно и создал вокруг своего конструкторского бюро и вокруг своей части космодрома непроходимую завесу секретности. С некоторых пор даже засекреченные сотрудники космодрома Тюратам (а других, собственно, там и не было) уже не могли свободно пересекать «железный занавес» Чаломея — в то время как его сотрудники свободно ездили в зону Королева под тем предлогом, что там был основной центр всего хозяйства — с магазинами, кинотеатром и т. д.

Королев вообще не любил секретности и только ею тяготился. В результате «чаломейцы» знали все подробности того, что творилось у Королева, а он был мало осведомлен об их деятельности. Но и та, и другая сторона работали исключительно над военными ракетами. Разница была в том, что о любых трудностях, неудачах и неполадках в «хозяйстве» Королева немедленно узнавали самые высшие власти, а провалы в работе Чаломея и Янгеля никогда не выходили наружу. И Чаломей — да еще с таким заместителем как С. Хрущев — был приближен к властям и обласкан, а Королев испытывал постоянные неприятности.

В начале 1957 года Королев стал все чаще наталкиваться в американской печати на сообщения о том, что в ходе предстоящего «Международного геофизического года» Соединенные Штаты намеревались запустить искусственный спутник Земли. Проблема спутника свободно обсуждалась в американских журналах, там подробно говорилось обо всех деталях, включая и стоимость проекта. Замелькало и название спутника — «Авангард», появились жалобы на то, что президент и Конгресс не очень симпатизируют идее израсходовать миллионы долларов на спутник. Мы теперь знаем, что это была сущая правда: покойный президент Эйзенхауэр абсолютно не думал ни о каком пропагандном эффекте — да никто ему такой мысли и не подавал. Если бы президент знал, что произойдет, он, вероятно, не отложил бы выполнение давнего проекта Вернера фон Брауна, и тогда Америка запустила бы свой спутник еще до начала «Международного геофизического года».

Но проект был «заморожен», и кампания в американской научной прессе была направлена на то, чтобы осуществить его хотя бы в пределах «геофизического года», который должен был начаться в июле и длиться фактически не год, а полтора — до конца 1958 года.

Сейчас очень трудно гадать, что произошло бы, если бы Эйзенхауэр дал согласие раньше. Или если бы американская печать молчала о предстоящем запуске спутника. Возможно, СССР не включился бы в «космическую гонку» до сего дня — ведь для этого не было бы пропагандной приманки. Возможно, без боязни советской конкуренции американцы не так спешили бы с высадкой на Луне и сберегли бы колоссальные миллиарды долларов. Возможно, многие политические события на Земном шаре шли бы совсем иначе, если бы у Советского Союза не было возможности ракетного шантажа, в значительной мере поддержанного первым спутником…

Все это возможно — но не стоит сейчас гадать. А стоит вместо этого привести простой факт: до публикаций в американской печати о спутниках ни Королев, ни кто-либо иной в Советском Союзе и не помышлял об исследованиях космоса этим методом в ближайшем будущем.

Если этот факт может быть подтвержден без всяких сомнений, то тогда, очевидно, рассыпаются в прах все мифы о советском «первенстве» в космосе. А он может быть подтвержден без всяких сомнений.