Советские солдаты России - [20]

Пошёл стираться. А тут меня стал искать мой дембель Умар. — «Ты где был? Я просил, чтобы ты картошки принёс». — «Я стирался». — «А чего?». — «Мясо Кузино вы сожрали (фамилия дембеля была Кузнецов), а он рассердился и суп на меня вылил…». Тут Кузя заходит. Умар ему так врезал, что тот упал! — «Кто тебе разрешил моего солдата трогать?!.». Кузя потом подошёл ко мне в столовой: «Ну что, жалуешься, стучишь?..». А я про себя только порадовался: ведь сам я не мог дембелю врезать, не положено. Хотя очень мне хотелось… Поэтому то, что молодые решили мне «тёмную» устроить, было неправильно.

Кузя отличился так дважды. Первый раз — с Кувалдой, второй раз — со мной. Кувалда — это мой самый близкий друг в Афгане, Сергей Рязанов. Он был тоже из деревни, из Курганской области. Кувалдой его звали потому, что руки у него были, как маленькие дыни. Дембеля, когда к ним приходили друзья, всё время повторяли одну и ту же шутку: «Кувалда, иди сюда! Ну-ка, поднеси ему!». Кувалда подносит руку — и все хохочут… Кувалда служил в Афгане на три месяца больше меня. Он в Фергане в учебке был всего три месяца, а я в Гайжюнае — полгода.

Мы только спустились с боевых, и тут Кузя Кувалду просто достал: суп сварил не так, быстро «дэцла» неси… Кричит: «Щенок, ко мне!». Кувалда был пулемётчиком, здоровенный парень. Берёт он свой ПКМ, в нём двести пятьдесят патронов бронебойно-зажигательных. Дембель весь побелел, у него руки затряслись… Кувалда как даст очередь в землю!.. Дембель побежал, Кувалда снова очередь в землю рядом с ним! Тут командир взвода Игорь Ильиничев стал его успокаивать: «Кувалда, тихо… Серёга, успокойся, успокойся… Положи пулемёт. Ты из-за этого дурака в тюрьму сядешь! Таких дебилов не так много. Ты что, пришёл сюда воевать и спокойно вернуться домой или своих убивать? Положи лучше пулемёт. И успокойся…». У Кувалды руки трясутся, а дембеля остальные рядом стоят и тоже трясутся. Ведь ещё одна секунда — и Серёга их всех бы уложил!

Наконец Кувалда бросил пулемёт. И тут Умар как прыгнет на дембеля, из-за которого их чуть не поубивали, и как врежет ему в нос! Остальные дембеля добавили, командир взвода тоже добавил. Кузя побитый, весь в крови, кричит: «За что?!.». Ему: «Кувалда из-за тебя нас чуть не пристрелил… А у нас ведь через два месяца дембель!».

Перед самым отъездом этот нехороший дембель забрал у меня часы и ещё как-то меня подставил. Прихожу к Умару и говорю: «Он у меня часы забрал, которые ты подарил». Тот: «Не расстраивайся, я ему врежу! Мы с ним вместе летим. Я с него ещё и медали сниму». Я: «Нет, медали не надо. Заработал — значит заработал».

Мне написали, что через две недели после нашего отъезда с молодыми из моего взвода произошла трагедия. Взвод был на боевых. Они спустились с гор и возле БМП развели костёр. Обычно мы чай кипятили так: на камни ставили огромный двадцатилитровый чайник, под ним поджигали тротил. Он очень сильно горит, вода быстро закипала. Наши молодые притащили две артиллерийские гильзы танковые. Под гильзы положили шашки, которые под водой горят, и дрова. Стали кипятить воду. А оказалось, что одна гильза хоть и помятая была, но оказалась целая, не стреляная. Танк через неё проехал и смял. Внутри что-то было, но, наверное, они подумали, что туда просто земля набилась. А в гильзе был заряд… Парни сидели вокруг, только один зачем-то залез в машину. Тут рванула гильза… Все остались живы, но кто-то потерял зрение, кто-то руку, кто-то ногу. Мне очень жалко этих ребят…

Сейчас я понимаю, что у каждого есть своей предел. Я вообще не говорю об издевательствах ради издевательств — это абсолютно неприемлемо, эту грань нельзя переходить. Но для того молодого солдата, которого я ударил в грудь, это оказался предел. Он взбунтовался, а я отказался дальше его таким способом воспитывать. Но если ты не будешь выполнять указания дембеля, то пойдёшь в наряды. А в наряды уж как миленький будешь ходить, это же по Уставу. Ведь отказался идти в наряд — гауптвахта. И никуда ты из этой системы не выйдешь. Поэтому в армии больше всего боятся именно Устава.

Для меня дедовщина имеет совершенно другой смысл. Это система, при которой старослужащий учит молодых солдат. Конечно, учит жёстко. Мне везло на дембелей, они были люди хорошие. Да, они гоняли меня как сидорову козу, но не унижали без причины.

Мне кажется, что в армии на первом месте должно быть послушание. Сам я дембелей слушался без особого напряжения душевных сил, ведь в деревне чёткое послушание к старшим было обычным. Дембель ведь опытней меня. Он меня бьёт, но он же меня и учит! А на боевых никто никого вообще не трогал. Если за дело — то «колобашку» давали. Нагнулся, тебе между лопаток — хрясь! Ха-ха-ха — и всё на этом закончилось.

Так что принцип «залетел-получил» действовал неотвратимо. А что значит, например, «залетел»? Сидим мы как-то в части. Тишина. Я и пошёл к своему другу гражданскому, он работал в управлении маттехобеспечения. У него своей кубрик. Думаю: пообщаемся, «дэцла» покушаем. И пока я у него два часа сидел, полк по тревоге уехал на боевые. А меня, снайпера, нет…