Советские инженеры - [79]

В 1936 году прошел испытания комбайн Б-4, сделанный на Горловском заводе, а в это же самое время в мастерских Первомайского рудоуправления Бахмутский с Чекмаревым монтировали новую модель марки Б-5, в которой решили заменить нижнюю штангу баром с режущей цепью. Вскоре экзамен держал этот комбайн: в течение нескольких суток прошли на разных режимах восемьдесят метров. Идея заменить штангу баром прекрасно себя оправдала: меньше затрачивалось усилий на подрезку пласта, а главное, зубья цепи сами выгребали штыб из зарубной щели. Остановили опробование на полпути; в лаве произошел обвал, и немалых трудов стоило извлечь комбайн Б-5.

Все близко знавшие Бахмутского поздравляли его с удачным испытанием, но он недовольно говорил, что радоваться пока нечему — ведь все это пока лишь подходы к созданию модели, не требующей никаких дополнительных усовершенствований и которая полюбилась бы горнякам. Он добавлял, что мысли кое-какие о том имеются, надо только еще немного помозговать и сделать последние расчеты.

— Зря мучаешься: идеальных машин, которые бы со временем не требовали доработки, попросту нет, — уверяли его друзья.

— Так то со временем, — отшучивался Алексей Иванович. — А время — оно разное: может, месяц, а может, и пяток лет.

Вот только дома стало как-то напряженно. Ведь не вчера и не позавчера он с головой ушел в создание комбайна, и для семьи не оставалось совсем никакого времени. Верный друг Наталья Семеновна молчала, но ее молчание оказывалось красноречивее всяких слов. В молчании жены читался справедливый упрек: другие в кино ходят, в клуб на вечера, собираются по праздникам, поют под гармонику… Алексей Иванович тяжело вздыхал, просил жену:

— Наталка, ты же у меня умница. Ну, потерпи немножечко… Чует мое сердце: еще самую малость поднапрячься надо — и такой комбайн будет, что мужа твоего качать станут.

— Верю, — соглашалась с усмешечкой жена. — Тебя теперь легко будет даже деткам нашим покачать, глянь, как исхудал.

Старшему шел семнадцатый год, вымахал парень хоть куда. Учится хорошо, любит на шахте бывать, но не в мастерских, а у подъема все больше крутится, несколько раз с десятником в шахту спускался, при редких встречах говорил отцу:

— Нравится мне внизу, батя. А Кузьмич позволил раз даже врубовку включить.

— Вот-вот, сынок, учиться надо, чтобы уголек понимать, — советовал Вахмутский.

— Да я на врубовку обязательно пойду после школы, — говаривал Владислав. И добавлял с улыбкой: — Порода у меня шахтерская, в тебя да деда. Куда же веткам от дерева?

— Это ты брось, — не соглашался отец. — Учиться надо. Страна на тебя сколько денег потратила, чтобы не просто грамоте выучить, а знания дать. Для чего? Специалисты стране нужны, техники и инженеры. Не хватает их повсюду. Знаешь, сколько золота было переплачено иностранным специалистам, пока мы первые стройки пятилетки возводили? Не знаешь? То-то…

— Ты отца слушай, — вмешивалась Наталья Семеновна. — Неученый вроде слепого в солнечный день. Вот станешь инженером… — мечтательно протянула она.

— Инженером… А отец кто, неужели не инженер? — возражал Владислав.

— Дак он же самоучка, милый мой кудесник, — отвечала Наталья Семеновна, обнимая мужа и заглядывая ому в серые твердые глаза и гладя, как маленького, по голове. — Волосы мягкие, а взгляд — ух!..

— Да батя наш выше инженера, он же изобретатель, о нем вон сколько писали, — горячился Владислав.

— Значит, так, сынок, — подводил итог разговора Алексей Иванович. — Настраивайся на электротехнический институт в Харькове, добрые оттуда механики выходят. А сейчас на шахте техники не меньше, чем на любом заводе. Вот и становись дипломированным специалистом.

В 1939 году в числе первых горных инженеров страны Алексей Иванович Бахмутский был награжден орденом Ленина. Приказом наркома тяжелой промышленности С. Орджоникидзе его премировали легковым автомобилем. Но не митинг но этому поводу в Первомайске, не чествования и поздравления наполняли радостью сердце Бахмутского, а то, что наконец-то он довел до логического завершения последнюю свою модель Б-6-39. Его специально приглашали в Москву, и вместе с конструкторами Всесоюзного научно-исследовательского угольного института он окончательно завершил рабочие чертежи новой машины, учтя все предыдущие просчеты и недоработки. Разговор с Н. И. Шурпсом, назначенным ведущим конструктором на Горловском заводе по его комбайну, закончился полным взаимопониманием. Теперь можно будет слегка передохнуть, освободить голову для новых замыслов — их у главного механика было немало. И самый первый касался комбайна для крутопадающих пластов, где пока главной техникой оставался отбойный молоток. Вспоминался разговор со Стахановым и Изотовым, когда они шутили, что место отбойного молотка в музее. Сказанная тогда Алексеем Григорьевичем фраза «Делись огнем!» значила куда больше, нежели просто помощь соседу. «Делись огнем!» — это формула всей жизни, которая требует от человека полного напряжения сил. Вот он, Бахмугский, не о себе думал, когда долгие месяцы снерва в уме, а затем и в металле готовил комбайн, в который верили далеко не все, даже друзья. Что же двигало им? Пожалуй, жгучее желание подарить шахтерскому племени такую чудо-машину, что смогла бы заменить их руки. Он щедро делился тем огнем, что горел в его сердце, заставляя забывать усталость и все то, что зовется личной жизнью. Но путь человека, даже заслу-жеппого, известно, все равно не укатанная дорожка без ухабов. Не все гладко складывалось и у Бахмутского.