Советская система: к открытому обществу - [50]

Воссоединение Германии в той или иной форме неизбежно. Если Восточной Германии не позволят воссоединиться с Западной Германией, в Западную Германию переселится достаточно восточных немцев, чтобы подорвать обе экономические системы. Конструктивное решение здесь гораздо предпочтительнее. Но Германия уже обладает достаточным весом в Европе. Что будет противовесом расширению Германии? Только расширение Европы. Это означает, что не только Восточная Германия, но также и все другие страны Восточной Европы должны быть приняты в Европейское сообщество. Этого нельзя сделать сразу, потому что восточные европейцы не готовы к этому, а Европейское сообщество не сможет выдержать такого груза. Но принципиальное решение должно быть принято как можно скорее. Например, можно принять решение, что все страны Восточной Европы, отвечающие предъявляемым к Сообществу требованиям, будут приняты в его полноправные члены после 2000 года. Мне могут возразить, что некоторые из этих стран могут попасть в зависимость от Германии, и включение их в Сообщество конечно же укрепит положение Германии, дав ей дополнительное число голосов при голосовании. Но мои аргументы следуют в противоположном направлении, подобно тому, как австрийцы могут без конца говорить с вами, если вы выказываете хоть малейшее желание их выслушать. Так как страны Центральной Европы не входят в состав Европейского сообщества. они попадают в сильную зависимость от Германии; если бы они были членами Сообщества, они бы зависели от Германии не более, чем Нидерланды.

Надо признать, что будущее Восточной Европы представляется далеко не безопасным. Выход стран Восточной Европы из Советской империи необратим, и вряд ли в обозримом будущем они снова попадут под советское влияние. Но о переходе к демократии и рыночной экономике можно говорить с гораздо меньшей уверенностью. В настоящее время взгляды всех стран Восточной Европы прикованы к Западу. Если их надежды примут во внимание, они смогут начать готовиться к вступлению в Европейское сообщество, развивая структуры региональной кооперации, что является необходимой составной частью этой подготовки.

Но если перспективы не ясны, они скорее вступят в соревнование за развитие связей с Западом, чем будут развивать сотрудничество друг с другом. Некоторые спорные вопросы межвоенной эпохи встанут снова.

Внутриполитическая и экономическая ситуация также является причиной для беспокойства. «Номенклатура» пустила глубокие корни, и заставить ее отступить будет нелегко. Введение частной собственности может просто превратить ее в новый капиталистический правящий класс. Возьмите пример Чехословакии. Партийный аппарат примерно в 300000 человек просто передал власть нескольким сотням диссидентов в ряде крупных городов. Пока «бархатная революция» была в разгаре, они затаились, будто их нет, но сейчас (в феврале 1990 года), когда положение возвращается к норме, они начинают снова заявлять о себе. Когда вновь назначенные министры стараются избавиться от функционеров, последние отказываются выходить из игры. Даже Гавелу, первому человеку в Чехословакии, непросто выдворять секретную полицию из президентского дворца. В настоящее время новое руководство может попросить поддержки народа, хотя бы в больших городах. Но кто знает, как долго это все продлится, особенно если Запад останется в стороне. Старая гвардия может также попробовать подогреть шовинистические страсти. Здесь особенно восприимчива будет Словакия, потому что местный режим давно следовал политике поощрения национальной автономии в качестве антипода надеждам на демократию.

Опаснее всего ситуация в Румынии. Почти каждый, кто занимал какой-либо ответственный пост, сейчас скомпрометирован, потому что режим Чаушеску строго следовал хорошо известному правилу подпольного коммунистического движения, что доверять можно только тем, у кого на совести преступление. Поэтому чрезвычайно трудно выявить главных преступников и покарать их. Но народ жаждет мести, особенно в Тимишоаре, где органы безопасности запятнали себя не только массовыми убийствами, но и широким применением пыток. Изуродованные трупы погибших требуют возмездия. Армия не может здесь вмешаться, так как она тоже запятнала себя преступлениями. Фронт национального спасения правит с помощью армии, но она теряет поддержку народа. В то же время только что образованные политические партии далеко не внушают доверия. Экономика деформирована больше, чем в какой-либо другой стране, включая Советский Союз, а это не является многообещающей базой для демократии.

Политический климат намного здоровее в Польше и Венгрии, потому что существует старая традиция сопротивления и руководство меняется чаще, чем в других странах. Опасность таится в экономической ситуации. Если экономическая ситуация будет и дальше ухудшаться, руководство потеряет доверие народа и его место могут занять более радикальные и менее опытные люди, которые могут проводить более демагогическую политику. Интеграция с Европой могла бы уменьшить опасность.

Такое решение выгодно Западу. Оно предоставляет возможность для воссоединения Германии без нарушения европейского равновесия. Что более важно, оно делает Европу воплощением открытого общества, и, так как открытое общество является идеалом, оно превращает Европу в этот идеал. Именно этого не хватало и Общему рынку. Восточная Европа дает Западу то, чего обычно не хватает открытому обществу: чувство задачи, цели, которая стоит выше узких личностных интересов.