Советская Россия (СССР) и Польша. Русские антисоветские формирования в Польше (1919–1925 гг.) - [24]

Франция, признавшая правительство главнокомандующего Русской белой армией Врангеля, безусловно, в лице главнокомандующего союзными войсками маршала Ф. Фоша и представителей французской военной миссии в Польше оказывала влияние на ход рассматриваемого процесса. Мнение французского военного командования было, по всей видимости, в этот период времени решающим. Начальник государства Пилсудский декларировал свою решимость на сотрудничество с Врангелем.

Однако в августе 1920 г. ситуация на советско-польском фронте изменилась, французское и польское командование стало рассматривать вопрос о поддержке польской армии со стороны русских отрядов. Попытки Б. Савинкова убедить англичан в лице У. Черчилля и лидеров русской военной эмиграции в Париже оказать РПК материальную помощь на организационные цели результатов не дали.

§ 3. «В Польше готовится грандиозное наступление на нас…» [252]

К этому периоду времени, после IX партконференции ЦК РКП (б), на которой было решено провести социально-военный эксперимент, т. е. «помочь в советизации Польши», резко изменилась ситуация на фронте. В революционном походе преградой на пути к мировой революции оказалась Варшава. Пилсудский в книге «1920 год» подчеркнул, что знал об этих планах большевиков и главной своей задачей считал предотвращение их реализации[253].

Стремительный авантюрный бросок Красной армии «за Вислу»[254] в первой половине июля – начале августа 1920 г. вновь стимулировал руководство Великобритании предложить РСФСР пойти на перемирие. Москва ответила отказом, который дал основания премьер-министрам Англии и Франции на совещании в Хейте (близ Фолькстауна) 8–9 августа принять решение о передаче дела спасения Польши «в руки военных советников»[255].

Представитель Врангеля при Верховном командовании Антанты генерал Е. К. Миллер заявил о решении Врангеля «начать по всему фронту общее наступление» с целью разгрузить польский фронт[256]. Маршал Ф. Фош обратился к премьер-министру Франции А. Мильерану за военной поддержкой для Врангеля[257]. 10 августа правительство Франции обозначило Врангеля «властителем Юга России», его правительство признало де-юре и назначило своего дипломатического представителя при нем[258].

Командующий «украинскими вооруженными силами» Петлюра также выразил желание участвовать в совместных действиях против Красной армии. 8 августа он обратился к французскому командованию с просьбой «координировать» операции армий Польши, Украины и России. Его план предполагал выступление Врангеля на правом берегу Днепра, занятие районов Очакова, Николаева, Херсона. После выхода на линию Никополь – Вознесенск Петлюра планировал поворот правым крылом на Черкассы, где произошло бы слияние армии Врангеля с украинской армией. Предлагалось содействие французского флота (бомбардировка при взятии Очакова, траление мин и прочее).

После овладения этой территорией польская армия должна была перейти в активную оборону по Днепру и Припяти, в то время как русская и украинская армии приступили бы к захвату горнопромышленного района Кубани. Заключение мира с Советской Россией, отправка на родину красноармейцев и солдат, разоруженных в Германии, а также войсковых контингентов, оставшихся от армий генералов Миллера и Юденича, признавались обстоятельствами, «препятствующими исполнению» плана Петлюры.

В начале августа отряды русских беженцев в Польше получили почти реальные очертания. На 9 августа 1920 г., как сообщал Б. Савинков «старому товарищу и другу» А. Бирку[259], в его подчинении находились: 1) «отряд генерала графа Палена», находившийся на территории Латвии; 2) «формируемый на польской территории отряд генерала Глазенапа» и 3) «действующий на польском фронте отряд генерала Булак-Булаховича». Савинков был уверен что, «если Польша не будет побеждена большевиками, отряды эти, общая численность которых не превышает ныне 10 000 человек, увеличатся численно и сольются со временем в единую армию под единым командованием». Савинков приглашал Бирка и «близких к нему офицеров» в Польшу, чтобы «помочь в создании предполагаемой армии»[260].

В этот ответственный стратегический момент польское военное руководство перестала устраивать кандидатура царского генерала на посту командующего Русским отрядом. Начальник второго отдела штаба военного министерства Б. Медзинский 7 августа предупредил Б. Савинкова, что «некоторые офицеры», занимающие командные должности, «слишком подчеркивают их связь с русской армией», что имя генерала Глазенапа является синонимом «старого режима». Вследствие этого большая часть польского правительства, польского командования, парламента и влиятельных общественных кругов смотрит на русские формирования «не очень благосклонно и даже с недоверием»[261].

Монархическая позиция генерала Глазенапа стала причиной раскола в русских отрядах: ему отказались подчиняться генералы Пален и Булак-Балахович, было решено заменить его другим русским генералом. Б. Савинкову пришлось так объяснять в письме Глазенапу позицию польского правительства и военного командования в вопросе смены руководства: «они допускали возможность польско-русского соглашения», но «с полностью демократическим лицом и при неоспоримо демократической русской правительственной программе»