Советская агентура: очерки истории СССР в послевоенные годы (1944-1948) - [61]

Оперуполномоченный видел в нем подходящую кандидатуру на агента-террориста. В связи с этим постепенно и осторожно начал подготавливать почву. В разговорах часто обращал внимание на то, какое большое значение у бандеровцев играют отдельные лица, которые занимают руководящие посты. Он говорил, что с гибелью таких лиц ОУН или УПА потеряли бы больше, чем при ликвидации целого военного “виддила”. Один раз оперуполномоченный предложил в дружеском разговоре агенту “А” (так условно называли его) произвести покушение на жизнь одного из авторитетнейших командиров УПА. “А” согласился. Было решено, что он уговорит уйти в подполье еще четырех человек с этого же населенного пункта, (они преследовались органами НКВД за сотрудничество с немцами) и вместе с ними пробраться в “виддил”, каким руководил вышеуказанный командир. Четыре хлопца — односельчаны [так!], которых он уговорил уйти в подполье, были подобраны для маскировки. При уходе он получил от оперуполномоченного 2-е гранаты и винтовку, с которыми явился в ячейку, которая направляла вновь прибывших в подразделение УПА. Во время разговоров с ним наш работник обратил внимание, что “А” смущен и неестественно волнуется. Его смущение и волнение, при повторном и более внимательном разговоре, предали его. На вопрос об оружии, которое он принес с собой, он начал давать нетвердые и путаные ответы. Его немедленно взяли на допрос, где он полностью запутался и должен был сознаться. Террорист “А” имел задание пробраться в сотню командира “Р” и, подобрав соответствующий момент, застрелить его из винтовки, а если бы он был окружен другими командирами, то кинуть в него две гранаты. Время на выполнение этого задания было дано 1 месяц. После совершения убийства, террорист должен был удрать и явиться к своему руководителю. Легенда о причинах перехода в подполье была хорошо продумана и разработана, и рассчитана на массовость явления (на допросе повторял, что пошел в подполье, чтобы не идти в Красную Армию).

4. Среди других видов агентов, с какими можно встретиться в своей практике, следует отметить агентов-квартирников и агентов внешнего надзора. Как первые, так и вторые, используются органами НКВД-НКГБ исключительно для разработки отдельных лиц-фигурантов. В этом случае, агент-квартирник прикрепляется к “фигуранту”, заводит с ним “дружбу”, часто заходит на квартиру, присматривается к семейным связям, слушает что говорят. Позднее он получает от своего руководителя (следователя) конкретную тему, часто провокационного характера, о которой должен разговаривать с “фигурантом”. Реакция “фигуранта” во время бесед с ним является главным объектом наблюдения агента. Свои разговоры агент фиксирует как можно детальней и в письменной форме регулярно передает следователю. Такая “разработка” в мирное время, в зависимости от лица “фигуранта”, будет продолжаться от 1,5–2 месяцев до года и больше. При этом агента-квартирника со временем могут сменять, прикрепляя к тому же объекту другого; старого агента переводят на другую “работу” (иногда переводят на другое предприятие). В наше время на территории Галиции такие агенты использовываются [так!] для “разработки” священников, учителей, директоров различных учреждений и других лиц, которые занимают официальное положение.

В свою очередь, агенты внешнего наблюдения, в большинстве, не вступают в контакт со своими объектами, их внутренне не разрабатывают, а лишь на протяжении определенного отрезка времени следят и фиксируют все их движения. Понятно, что объект, за которым следят, не должен об этом ничего знать. Позднее, на допросе, используя эти материалы, следователь быстро обезоруживает объект, давая ему понять, что следственным органам известно все. Агенты внешнего надзора в основном использовываются [так!] в больших городах. Там они имеют в своем распоряжении все виды транспорта, (ж.д., авто, мотоциклы, велосипеды и др.) и временами, в погоне за объектом проезжают сотни километров.

В большинстве агенты внешнего надзора использовываются [так!] в столичных городах и на железнодорожном транспорте, где очень часто одевают форму железнодорожников, исполняют обязанности железнодорожных служащих. В данный период, в нашей области, такая агентура может использовываются [так!] как исключение.

3. ОСВЕДОМИТЕЛИ.

Секретные осведомители — это наиболее многочисленный и наиболее опасный для нас вид доносчиков. Это своеобразные “москиты”, какие со всех сторон охватывают здоровое тело нашей организации. От этой агентуры мы несли и теперь несем наибольшие потери. Она нам страшна не какими особенными методами или тонкостью работы, а лишь своей массовостью. За сравнительно короткий период времени органы НКВД-НКГБ сплели и набросили на каждый населенный пункт такую густую сетку осведомителей, что ею охвачены все проявления нашего движения. В меру того как мы ее уничтожаем — они ее с каждым днем расширяют. В противовес агентам, осведомители не имеют задания внедриться в ОУН какое-либо войсковое подразделение УПА. Они к ОУН не имеют никакаго отношения. Живут в своих домах, при своей семье, и одновременно следят за нашими движениями: когда, сколько и куда проходят через село наших войск, какое вооружение, где квартируют, откуда берут харчи, кто варит им кушать, где останавливаются, есть ли в селе руководящие ячейки (если есть, то какие и где квартируют), где есть бункера с имуществом ОУН, кто в селе станичный, связные, связная хата, разведчики, курьеры, гражданская охрана, тропинки, какими можно обойти заставы, — вот приблизительно объем “работы” обыкновенного секретного осведомителя. Очень часто, такой осведомитель, не только доносит обо всем подробно, а даже сам, переодетый в советскую одежду, с забинтованным лицом (чтобы не узнали), проводит укрытыми тропинками вражеские войска к селу. Если принять во внимание, что в таком селе есть не меньше 5 таких осведомителей, то станет ясно их значение.