Советник президента - [34]

Перепуганный на смерть Присядкин устроил дома разнос. На какое-то время Валентина действительно притихла…

— Мать, где обед? — с порога выкрикнула Маша.

— Кто ж знал, что ты явишься в час дня. Сейчас будет обед. Подожди полчасика. Ты не забыла, что к четырем тебе в институт Гете?

— Я помню. Кстати, Николай там спрашивает: он может отъехать пообедать или нет?

— Обойдется, — тут же ответила Валентина. Она была уверена, что если они в течение дня отпускают, хоть ненадолго, водителей, те тут же начинают «бомбить», то есть заниматься частным извозом. Прямых доказательств тому не было, хотя Валентина специально расставляла всякие ловушки, тайком записывала километраж и так далее. Никто из водителей ни разу с поличным не попался. Тем не менее внутреннее убеждение имелось. И не то, чтобы Валентине было жалко государственного кремлевского бензина. Дело не в этом. Нет, ей было неприятно, что в ее /персональную/ машину может сесть кто-то посторонний. Это несомненно осквернило бы их вырванную с таким трудом BMW.

Раздался гудок домофона.

— Валентина Алексеевна, — спрашивал снизу водитель Николай, — я могу съездить домой пообедать? Я вам нужен?

— Да, Николай, ты очень нужен. Жди.

«Что б ему такое поручить, чтоб не стоял без дела», — стала соображать

Валентина. Ага, придумала! Пусть съездит с рецептом в президентскую поликлинику (переулок Сивцев Вражек), а потом сдаст вещи в президентскую химчистку (угол Кутузовского и Третьего кольца). Ага, еще Машкины джинсы отданы укорачиваться в президентское ателье (в здании ГУМа), надо их забрать.

Валентина взяла мешок с грязным тряпьем, предназначенным для химчистки, спустилась вниз. Уже в лифте она подумала, что хорошо бы заодно послать Николая в сберкассу заплатить за телефон, но возвращаться за квитанцией не хотелось.

Вообще, несмотря на внешнюю схожесть, по характеру водители-близнецы были совсем разные. Николай был всегда приветлив, открыт, разговорчив, а Александр, наоборот, обычно сохранял какое-то сосредоточенное выражение лица, кроме того, из него нельзя было выдавить ни слова. Вообще, болтливость — не лучшее свойство персонального водителя, так что поначалу Валентина отдавала предпочтение в своих симпатиях молчаливому Сашке. Но однажды — и уже навсегда — приоритет был отдан бесшабашному Николаю. Это случилось, когда Николай доказал, что является носителем полезной для начинающих номенклатурщиков информации.

Дело было так. Николай вез Присядкиных — Машу и Валентину — в Барвиху к Игнатию, который залег там отдохнуть недели на две в президентский санаторий. Ему там делали всякие процедуры, но в основном он гулял в замечательном барвихинском парке и даже, взяв лодочку напрокат, ловил рыбу в тамошних прудах, где ее специально разводили для кремлевских чиновников

— Коль, — обратилась к водителю Валентина, пока они ехали по Рублевке к месту назначения, — а вот скажи, ты все время носишься по встречной, на красный свет, режим скорости нарушаешь. Все это видят гаишники, но только честь отдают, это все из-за того, что у нас мигалка?

- Да что вы, Валентина Алексеевна, она скорей на водителей действует, чем на гаишников. Они на номер смотрят. Номер-то у нас федеральный.

— Ну то есть с флагом вместо номера региона? — проявила осведомленность Валентина.

— Не только это. Важно еще, какие буквы.

— А ну понятно, я слышала что ООО — самые крутые.

— Да ничего подобного. На федеральных номерах сочетание ООО вообще не используется.

— Да? А как понять, кто «круче»? — Валентина очень любила слово «крутой» и все производные от него, искренне полагая, что это такое современное, чуть ли не молодежное, словцо. Меж тем, прилагательное «крутой» вышло из употребления примерно тогда же, когда вышли из употребления малиновые пиджаки. Она, как всегда, отстала от жизни.

— Даже федеральные номера бывают очень разные, — продолжил Николай. — Ну вот, например, есть федеральный номер А-АМ. Его ставят на личные автомобили депутатов Госдумы, эта серия специально для этого предназначена. Особого уважения в кругах гаишников он не вызывает. Во всяком случае честь ему не отдают.

— А кому отдают?

— А-АА. Это номера на служебных машинах так называемых лиц, подлежащих государственной охране. Президент, премьер-министр…

— А Кузьма Кузьмич с каким номером ездит?

— В-АА. Как у нас. Но только у него «мерседес».

— Мам, смотри, вон едет «мерседес» с номером В-АА! — закричала с заднего сиденья Машка. Весь этот интересный разговор она сидела вывернув голову назад и изучая номера на машинах, которых оставлял позади их автомобиль.

«Мерседес» с номером В-АА мчался, как и они, по встречной.

— Нет, — весомо сообщил Николай, посмотрев в зеркало заднего вида, — это не Кузьма Кузьмич. Он ездит с двуми джипами охраны. А тут один. Это верховного муфтия повезли. Я знаю эту машину.

— Что ж это, — недоверчиво уточнила Валентина, — у муфтия те же номера, что у нас и у Кускуса?

Водитель, чувствуется, оседлал любимого конька.

— Тут уж дело в цифрах, Валентина Алексеевна. У главы администрации номер 100, а у муфтия 876. Есть же разница? И потом эти номера В-АА полагаются очень многим: и патриарху Алексию, и главному раввину, вплоть до главы Академии наук или работников аппарата СНГ. Да и почти все руководители администрации президента — с этим номером, а этих руководителей десятки, плюс их заместители, помощники. Плюс представители президента в округах, ну и так далее. И все они с номером В-АА.