Совершенная технология - [56]

Она бросила взгляд на одну из барж внизу, присыпанную снегом, до половины вытащенную на берег и вмёрзшую кормой в тонкий ещё, серый лёд реки: снежинки с него пока ещё сдувало ветром, носящимся вдоль русла между высоких берегов. «Не сейчас. Не сейчас ещё. Полчаса до взрыва у меня всегда будет…» – подумала она, чуть помотав головой. У неё ещё теплилась надежда, что кто-нибудь в OOP додумается отменить убийственное для всей планеты решение. А если нет… Ну что же, право на месть у неё всё-таки остаётся. И всё же она ощущала стыд: такой поступок для неё был чем-то запредельным.

– Пошли, – скомандовала она Юлечке, озадаченно наблюдавшей за ней.

Шуша развернулась и стала подниматься на обрывистый берег, над которым возвышалась колокольня из красного кирпича. Достопримечательность Тотьмы охранялась ЮНЕСКО: один угол фундамента высоченной башни висел в воздухе, подмытый Сухоной почти сто лет назад, но ни трещинки не появилось в кладке. Службы в церкви давным-давно не велись, теперь и в самой колокольне, и в бывшем храме, по-прежнему очень ухоженных, располагался Музей религиозных традиций рас мира.

– Ты куда? Чего случилось-то? Что генерал-то сказал? – запыхавшись и часто дыша, догоняла Шушу подруга.

«Господи, и исповедаться-то некому, совета попросить…» – с тоской подумала Шуша, быстрым шагом проходя мимо забора Музея. Все священники, разумеется, были эвакуированы из Тотьмы вместе с большинством гражданского населения. Мелькнула мысль о том, что штатные священники могли быть в самих частях, расквартированных в городе, но Шуша с усмешкой подумала, что злоумышление на командующего – не тот грех, на который распространяется тайна исповеди…

Юлечка наконец обогнала её и, встав прямо перед нею, упёрла ручки в бочки.

– Всё. Больше никуда не пойдёшь, пока не скажешь, в чём дело! – закричала она.

– Юль, не утомляй… – махнула рукой Шуша и попыталась обойти подругу. – Честное слово, не надо.

– Что, так плохо всё? – тут же сочувственно приглушив голос, та внимательно посмотрела ей в лицо.

Шуша всё же обошла её и зашагала чуть медленнее. Юлечка пристроилась сбоку.

– Хуже не бывает, – ответила Шуша после паузы.

– Ясно… – протянула Юля, судя по тону, догадавшись, что в душе Шуши идёт какая-то тяжёлая борьба. – И… Куда ты сейчас?

– Домой.

– И… Что делать будешь? – она снова чуть обогнала её и заглянула в лицо, видимо, пытаясь узнать, совершила ли уже та самое страшное или ещё только задумывается об этом.

Шуша пожала плечами в ответ.

– Ждать.

Юлечка сердито оскалилась, вдруг сразу став похожей на своё второе воплощение.

– Нет, давай к Гришнаку Углуковичу! Прямо сейчас!

Шуша резко остановилась, и, сама не ожидая такого запала от себя, яростно крикнула на подругу:

– Юля! Да отстань же! Оставь меня в покое со своим директором!

– Эй, ты чего орёшь?! – неожиданно громко и зло ответила ей Юля. – Что себе позволяешь?! Дура!

Шуша выдохнула от неожиданности и словно отрезвела вдруг, приходя в себя.

– Прости. Извини, честное слово. Ну плохо мне просто, понимаешь? Очень плохо… – жалобно протянула она.

– Вот я и говорю, пошли к Гришнаку. Ну пошли, а? – Юля погладила её по плечу, глядя в глаза. – Ну не бывает такого, чтобы он чего-нибудь не придумал. Ты только всё-всё ему расскажешь, и что-нибудь он сообразит…

– Юль, да пойми ты! Гришнак Углукович уже, может, со вчерашнего вечера с этим ублюдком сражается. И с идиотами, которые его слушаются. Он потому меня и послал к нему, что сам не может ничего сделать. Не мо-жет, – произнесла она по слогам. – Понимаешь?

– Всё равно лучше, чем тупо ждать дома. Пошли!

Шуша на секунду задумалась. Последний аргумент был вполне весом: директор хотя бы сможет занять её делом.

– Ладно. Уговорила, – кивнула она.

Ждать Гришнака Углуковича всё равно пришлось дома: директор был очень занят и только передал через Лилю, что скоро зайдёт сам.

Войдя в кухню из сеней, Шуша в изумлении остановилась перед настенными часами: как, едва полдень минул? Значит, все безумные события этого воскресенья, ожидания и разговоры, шатание в одурении по улицам Тотьмы не заняли и пяти часов? А ведь ей казалось, что уже вечереет. Конечно, в заблуждение вводила и снежная погода, но сколько же всего уместилось в это время…

Баба Тоня только глянула на измученное лицо Шуши и, ничего не говоря, принялась накрывать на стол.

– Кашку молочную будете? Хватит по столовкам мотаться, хоть раз угоститесь! – сказала она Юлечке.

Та кивнула с улыбкой. Они уселись за стол, и, только увидев полную тарелку пахнущей настоящим молоком рисовой каши, Шуша поняла, как голодна.

– Вот и молодцы! – похвалила их баба Тоня спустя несколько минут, убирая уже пустые тарелки и заваривая чай в фарфоровом чайничке с нарисованными розочками на пузатых боках.

Но попить чаю им не дали: раздался стук в дверь. Шуша вскочила, баба Тоня махнула рукой, мол, сиди уж, и пошла открывать сама.

Первым в кухню прошёл мрачный Гришнак Углукович, за ним Лиля, а баба Тоня, как-то сразу подобравшись, не вернулась к столу, а прошла к плите. Шуше показалось, что она наблюдает за каждым шагом гостей.

– Так. На сборы тебе – пятнадцать минут, – без предисловий начал директор. – Операция ориентировочно пройдёт после полуночи, точно пока не известно.