Совершенная технология - [112]

– Поняла, – кивнула Шуша. – Только вопрос… Я увижу тех, кто… заменит?

Она обращалась к генсеку, но ответила ей Эльриэнн. Телепатически.

«Нет. Потому что надеяться надо только на тех, кто есть. На нас. А теперь выпрями спинку, улыбнись, смотри на меня и повторяй…»

Шуша услышала голос генсека и принялась усердно повторять за ней:

«Тридцать три корабля… Увереннее, увереннее! Тридцать три корабля лавировали-лавировали, да не вылавировали. Вот, молодец! Спокойнее чуть-чуть… Уважаемые гости, я, генеральный секретарь Организации Объединенных Рас, действуя от имени и по поручительству… Глаза подними!!! Соглашаюсь капитулировать… Держись, спокойнее! В глаза, в глаза, говорю… Быстрее, мне ещё с Юлианной поговорить надо…»

В предбаннике было тепло и тихо. Шуша не стала включать свет, сквозь расшитые занавески его проникало достаточно. Шатёр под защитой заклинаний разместили в лесу, на полянке в полутора километрах от выжженной инопланетянами полосы, примерно там, где чуть больше недели (или целую вечность!) назад они с Хардом услышали телепатический вызов, призывающий вернуться на наблюдательный пункт. Казавшийся маленьким, но внутри, как успела она убедиться, огромный шатёр теперь был освещен прожекторами и оцеплен огромными охранниками-горноориенталами не хуже самого корабля…

Десять вечера. Четыре часа до… До сдачи. До операции. До… Шуша пожала плечами. Фору они взяли немаленькую, сейчас она жалела, что ей оставили столько свободного времени. Стилист справится максимум за пару часов, всё остальное время ей предстоит… Да, маяться. Но даже теперь, когда она понимала, что стремление подстраховаться сыграло со всеми ними, а в первую очередь с ней, злую шутку, она не ощущала ни малейшего желания встать, одеться и выйти из тепла и темноты, пахнущей дорогим мылом, травами, водой, чистым бельём…

Оставалось надеяться, что Юлечка проводит время с тем же удовольствием. Впрочем, неизвестно ещё, доставляла ли ей наслаждение обещанная генсеком беседа…

Она не видела подругу с той минуты, как ушла гулять днём. Уже почти семь часов… Несчастная прогулка, закончившаяся ударом по голове, из-за которого чуть не сорвалась операция… Она бы не выдержала позора, даже если бы в итоге доказали, что Рональд Дональдович накачал её наркотиком… Но сама мысль о том, что за часы, когда она лежала бы без сознания в халупе, все бы считали, что она струсила, была невыносимой…

Шуша помотала головой. К счастью, все кончилось благополучно. Она испытывала жалость к Календуле, которую начальник использовал без малейших сантиментов, но вместе с этим ощущала и злость на исконную земледелицу, с которой так долго работала бок о бок и которой доверяла. Она могла бы, могла бы и имела право поинтересоваться, зачем её заставляют просиживать часами за магическим кристаллом… Должна была сообразить, что слежку по приказу директора поручили бы кому-нибудь из Службы собственной безопасности, а не отделу экоконтроля!

Она осторожно потрогала болячку на голове. Засохшая кровь смылась, теперь было понятно, что ранка действительно небольшая, кожа всего лишь рассечена слегка…

– Болит?

Шуша подскочила, кутаясь в полотенце.

– Нет… – прошептала она. – Гарик… ты, что ли?

Он молча шагнул в полосу света, падавшую из щели в занавесках.

– Уйди, пожалуйста, – попросила она, отворачиваясь и подбирая разбросанную на диванчике одежду. – Выйди. Погоди, я оденусь.

– Правда, не болит? – переспросил он.

– Правда! Уйди! – схватив одежду в охапку, она собиралась нырнуть обратно в баню, чтобы одеться там, если он не уйдёт…

Но вдруг почувствовала, что он слегка коснулся её волос. Она резко мотнула головой. Мокрые ещё пряди хлестнули по лицу и прилипли к щекам.

– Уйди!

Разумеется, из кармана скомканных брюк выскочила мелочь и заскакала, звеня, по полу. Не к месту вспомнилось, что это сдача за пиво, которое они с Юлечкой купили неделю назад, в субботу утром, после объявления ультиматума… Монетки, кружась и подскакивая, складывали свой блестящий узор на полу. Шуша следила за ними, пока они не улеглись, а потом зажмурила глаза.

Остроухий коснулся её шеи подушечками пальцев.

– Уйди. Пожалуйста… – она не узнала собственный голос и слегка откашлялась. – Уходи.

– Немного любви… – в предбаннике было тепло, но она даже сквозь махровое полотенце чувствовала жар его ладоней, скользнувших с плеч на талию. – Один раз. Сегодня.

Он, мягко поглаживая её судорожно сжатые руки, отобрал и отбросил комок одежды, который она прижимала к груди, и повернул её к себе.

– Шуша… Шушенька…

– Отпусти, пожалуйста…

Она осмелилась поднять глаза, пытаясь сбивчиво объяснить что-то…

– Только один раз. Сегодня, – прошептал он.

Его дыхание коснулось её губ.

Движения его рук были более чем убедительны.

– Пора… – пробормотала Шуша.

Гарасфальт помолчал, потом, касаясь едва-едва, провёл кончиком пальца по её груди. Она еле сдержала стон, но всё же взяла себя в руки.

– Пора, – она осторожно перехватила его ладонь, отвела в сторону и села на диванчике.

Часики на металлическом браслетике вертелись на запястье, не давая поймать и разглядеть циферблат. Но она и без этого знала – пора.