Соучастница - [15]

Ирина тогда хмыкнула, возвращая газету.

- Сам писал, точно.

- Зачем бы мне. Это упражнения Людочки Т. - моей протеже.

- Сам написал. Пародию. Не любишь ты дамское письмо и вечную тоску по семье. Хотя сам-то в поиске вечном тоже.

- Нет, Ирка, сборная семья - всякие тетки да вдовцы - это твоя тема.

- Значит меня и пародируешь. Не любишь ты женщин средних лет.

- Не люблю. Я бы их всех увез на необитаемый остров и дал возможность проявлять суперконтроль друг за другом и вводить систему запретов...

- Твоя Людочка Т. тоже постареет...

- Ну и что? Я-то уже умру к тому времени.

- Ладно, Сашка. Не до тебя мне. Мне надо идти отношения выяснять с мужчиной среднего возраста, которого, представь, интересует сверстница. Увидимся, я думаю, теперь года через два - до тех пор вряд ли изменимся. Привет Людочке Т.

Ирина ушла тогда от Сашки с легким сердцем - не поссорились, но и говорить пока не о чем. Жизнь сама пишет текст. Теперь-то вспомнилось - "я уже умру", а расстались-то они всего-то месяцев восемь назад...

До Москвы где-то часа полтора, мелькают станции, лесочки.

Саше интересно было рассказывать всякие байки, жизненные ситуации, истории. Его язвительные комментарии освежали. Вот, например, чтобы он сказал про историю с Никифором. Ранней весной 2000 года Ирина ехала в метро и по привычке прислушивалась к разговорам. Вот и услышала:

-Был сегодня в Думе. Побрился, постригся, маникюр сделал.

-И сколько сейчас маникюр?

-Да что-то рублей 60-7О. Ты бы тоже устроился помощником депутата, получил бы пропуск

На эскалаторе стояли мужчины - говорил высокий, светловолосый; лицо холеное. Второй лохматый темноволосый подавал реплики.

- Вот иду делегатом на съезд СПС.

- Вот это да!

- А что, не теряюсь. И тебе советую.

В эту минутку их взгляды встретились. Ирина знала за собой эту особенность - пока стоит в метро или сидит в компании и взгляд блуждает бесцельно - все спокойно, но если вдруг зацепила кого-то - история началась, не обязательно любовная.

Оставив своего собеседника, при сходе с эскалатора он протянул Ирине руку.

-Меня зовут Никифор Борисович, а вас... - он на секунду призадумался и уверенно сказал- или Ира или Вера. Одно из двух - имя у вас рычащее

. Ирине ничего не оставалось делать, как засмеяться и признаться, что да, она Ира, Ирина Викентьевна. Куда делся лохматый коротконогий спутник Никифора неизвестно, но через полчаса Ирина и Никифор уже вовсю пикировались в баре Дом Жура. Получалось, что делать им в этот день стало нечего, только шататься по городу, заходя в магазинчики книжные и обувные обоим почему-то нужна была обувь - бары и кафе.

Ирину насмешило, что когда она подкрашивалась и причесывалась в туалете Дом Жура, то услышала разговор двух здешних уборщиц:

-Ты знаешь, в этой фирме тест на должность уборщицы... Должна иметь жилплощадь в Москве, не иметь вредных привычек, а размер иметь 46-48. Тамара не подошла - отбор строгий. Может рискнешь?

Ирина взглянула на претендентку, та поймала ее взгляд и спросила буднично:

-Вам, случайно, помада не нужна? - и назвала известнейшую фирму. "Сетевичка -решила Ирина, - накрашена сама удачно, выглядит эффектно"

-Нет, спасибо, пока все есть.

Ирина вышла к ожидавшему ее Никифору и попросила показать руки.

-Мыл-, мыл, - улыбнулся он, протягивая ладони.

Ирина взяла правую руку, рассмотрела - маникюр был отменный. Ей показалось, что Никифор и та уборщица составили бы хорошую пару, она мысленно их сфотографировала. Ее 46 и его 48 размер монтировались. Но это было лишь минутное наваждение - их с Никифором общение было легким, болтали они взахлеб. Обойдя пять-шесть кафешек и магазинов, они опять оказались в Домжуре. У Никифора в руках была коробка с обувью, он все же купил себе какие-то экзотические сабо с загнутыми носами. Там, в магазине, он удивил Ирину своими капризами, повелительными интонациями, он гонял продавщиц, ему нужна была обувь строго по мерке, по ноге и такая нашлась. Об Ирине он вроде бы даже забыл на время, но ее это даже не задело - любопытство сейчас перевешивало. "Он человек одной идеи - женщина привлекла внимание - все силы на женщину, нарядные ботинки - на ботинки. И в Думу он, наверное, по этому принципу вцепился. Привлекла".

В баре Никифор водрузил свою коробку на свободный стул и все время пока они ели-пили, поглядывал на нее. Внимание его равномерно распределялось между Ириной и коробкой: и там и там было предвкушение...

Они засиделись, пора было сворачивать загул, Ирина думала сделать это мягко, ведь ни о каком романе не могло быть речи. Уже подступали мысли об обычных делах - незаконченная статья, деловые звонки, мысли о завтрашних встречах. Возле дверей на улице дрались какие-то пьяные. Обойти их было трудно, они молотили друг друга, таскали по асфальту, стоящая радом вахтерша что-то вяло им говорила. Ирина расслышала:

-Петя, да опять ты набрался.! Ну и шел бы домой, что к людям приставать. А на асфальте этот Петя пьяно колошматил пьяного же слегка дебильного дяденьку.

-Подожди-ка, - сказал Никифор, - поставил свою коробку и портфель у дверей и ринулся разбираться.