Соучастие - [34]

Он с отчаянием взглянул на Тамару и тихо закрыл за собой дверь.

ГЛАВА 9

— Дежурный Бутрименко пунктуален, как дотошный бухгалтер, — со вздохом сказал Арсентьев, положив трубку.

Савин с откровенным любопытством посмотрел на него.

— Понимаешь, он звонит и информирует о происшествиях, как правило, тогда, когда я заканчиваю работу и собираюсь домой. — Арсентьев с досадой поднялся из-за стола, подошел к вешалке и снял пальто.

Встал и Савин.

— А ты сделай правильный вывод. В день его дежурства уходи пораньше или походатайствуй о продвижении Бутрименко по службе.

— Придется, — буркнул Арсентьев. Он достал из шкафа аккуратный следственный чемодан, набитый мудреными принадлежностями, предназначенными для выявления и закрепления следов при осмотре мест происшествий. Когда уже был в пальто, повернулся к Савину и сказал: — Ты сегодня не очень замотался? Поедем со мной? В гостинице кража.

— Вообще-то уже десятый час… Но можно, — без особого энтузиазма ответил Савин. — Только вряд ли чем помогу. Такие кражи для меня всегда темный лес. Начало есть, конца не видно. В гостиницах проходной двор. — Он тщательно затушил сигарету в пепельнице и легко поднялся со стула.

— Теперь понятно, почему не пошел в сыщики. — Арсентьев похлопал его по спине.

— А я равнодушен к славе и не завистлив.

— Не раскрыть кражу там, где посторонних негусто, где на этажах дежурные, — это талант надо иметь, — подтрунивал Арсентьев. — Но не расстраивайся, зато ты лучше других допрашиваешь.

До гостиницы доехали быстро. Шофер, приминая рыхлый снег, приткнул «газик» против входа и выключил мигалку.

Арсентьев распахнул тяжелую стеклянную дверь. В вестибюле у окошка регистрации толпились люди, на этажах пахло кофе и лаком. В уютном холле деловито хозяйничала дежурная — миловидная женщина лет сорока пяти в коричневом костюме. Она указала им нужный номер.

Потерпевший, мужчина лет пятидесяти, широколицый блондин, в голубой рубашке и синих брюках сидел в кресле, закинув руки за голову. Форменный китель летчика гражданской авиации аккуратно лежал на постели.

Савин поставил следственный чемодан на деревянную подставку, стоявшую у двери.

Потерпевший представился:

— Куприянов Виталий Николаевич. — Несмотря на свои годы, он выглядел молодо.

— Расскажите, что случилось? — спросил Арсентьев, сразу же приступая к делу.

Куприянов слегка замялся.

— Не столько у меня, сколько у дежурной. — Он встал, надел китель и, застегнув его на все пуговицы, одернул полы.

— Почему у дежурной? — вопрос требовал разъяснения.

— Она больше меня переживает, — пояснил Куприянов. — А зря. По-моему, побеспокоили вас из-за ерунды. — По тону, каким были произнесены слова, можно было понять, что он не очень расстроен.

— Расскажите все по порядку, — настойчиво попросил Арсентьев.

— Что сказать? Я плохой рассказчик. Пропажу обнаружил час назад. Деньги лежали вот тут. — Он открыл дверцу шкафа и приподнял стопку рубашек. — Было двести пятьдесят, осталось девяносто…

— Странная кража. Вор взял бы все. Может, потеряли?

— Нет! Деньги я специально оставил…

Арсентьева передернуло, но он подавил невольное желание пристыдить Куприянова за беззаботность.

— Мне не хочется напоминать об элементарных вещах, но вынужден. Беспечность облегчает путь преступникам, — получилось совсем не обидно, и фраза оказалась к месту.

— И дает вам работу, — ответил, ничуть не смущаясь, Куприянов. — Резонно сказали. С трудовой копейкой нельзя легко обращаться. Но обстоятельства выше нас. Я не мог поступить иначе. — Он натянуто улыбнулся.

— Соблазн можно подтолкнуть… Соблазн человека портит.

— Честный денег не возьмет, а жулику — замки не преграда.

— Какие же обстоятельства?

— Самые житейские. Деньги я другу оставил. За транзистор. Он должен завтра прийти. А я сегодня в Вильнюс собрался, но быстрый и удобный способ передвижения отказал. Не было погоды. Самолеты на прикол поставили. Вот и вернулся.

Арсентьев приоткрыл балконную дверь и выглянул наружу. На заснеженной бетонной плите виднелись следы ног.

— Скажите, Виталий Николаевич, вы выходили на балкон?

— Когда вернулся, проветривал номер.

Арсентьев взял стакан, указательный палец сверху, большой под донышко, и, наклонив его, стал смотреть на свет, отыскивая следы пальцев рук. Краем глаза успел заметить, что Савин заинтересовался обстановкой в номере. Он понял его и спросил, как бы между прочим:

— Виталий Николаевич, кто ваш сосед?

С Куприяновым произошла мгновенная перемена. Он протестующе взглянул на Арсентьева.

— Вот это уж напрасно! У вас сложная работа, я понимаю. Но здесь вы допускаете ошибку. Я за соседа ручаюсь. Пушкарев — отличный парень.

— Ну а если оставить первые впечатления?.. Он мог взять? — полюбопытствовал Савин.

Куприянов был готов к любому вопросу, но не к такому.

— Нет, — решительно ответил он. — Абсолютно исключено. У него необыкновенная порядочность… Он скоро придет, сами убедитесь.

— Уже не придет, — словно ринувшись в наступление, вмешалась в разговор вошедшая дежурная.

— Почему? — удивился Куприянов.

— Пушкарев около семи рассчитался и уехал из гостиницы. А кроме него, в номер никто не заходил. Даже горничная. Видите, его постель свежим бельем не застелена…