Сотворившая чудо - [4]

КЕЙТ. Как изолировать? Посадить в клетку? Ребенок растет, и она должна двигаться!

КЕЛЛЕР. Тогда ответьте мне, будет ли это справедливо по отношению к Милдред?

КЕЙТ (непреклонно). Вы хотите ее отдать?

В это время лицо ЭЛЕН искажается в приступе гнева, и она ударяет мать по губам. КЕЙТ удается схватить ее снова за руку. ЭЛЕН отбивается, борется и извивается в руках матери.

КЕЛЛЕР. Вот видите!

КЕЙТ. Она хочет говорить, как… Хочет быть такой, как вы и я.

КЕЙТ продолжает держать вырывающуюся из ее рук ЭЛЕН. Затем мы слышим первый звук, который произносит ребенок — это нечленораздельный непонятный звук, напоминающий звуки, которые может издавать попавшее в капкан животное. КЕЙТ отпускает девочку. Как только ЭЛЕН чувствует себя свободной, она неловко кидается в сторону, сильно ударяется о стул, падает, поднимается и, сидя на полу, плачет. КЕЙТ подходит к ней, обнимает, ласкает, успокаивает ее прячет свое лицо в волосах девочки для того, чтобы овладеть собой.

Каждый день она ускользает от нас все дальше. А я не знаю, как вернуть ее.

ТЕТУШКА ИВ. Ну, теперь я решила сама поехать с ней в Балтимору. Если этот доктор не сможет помочь ей, может быть, он сможет посоветовать, кто за это взялся бы.

КЕЛЛЕР (внезапно, с трудом). Я напишу этому человеку, Кети.

КЕЛЛЕР стоит с ребенком на руках и смотрит на головку ЭЛЕН, свешивающуюся с обнимающей ее руки КЕЙТ. Свет на сцене гаснет, освещенными остаются только КЕЙТ и ЭЛЕН. В темноте медленным шагом уходят в различных направлениях ДЖЕЙМС, ТЕТУШКА ИВ и КЕЛЛЕР. Остается КЕЙТ с ЭЛЕН на руках, образуя собой неподвижную группу, образ которой переходит в следующую сцену и исчезнет только когда следующее действие полностью разовьется.

Из темноты в левой нижней части сцены раздается голос мужчины с греческим акцентом, который говорит:

АНАНЬОС.…который, конечно, не смог ничего сделать для девочки. Только доктор Белл поверил в то, что ее все же можно чему-то научить. Я написал семье девочки, что мы нашли подходящую гувернантку здесь, в Бостоне — мисс Анни Сюлливэн…

На сцене снова появляется свет, который освещает нижнюю левую часть сцены, где стоит длинный стол и стул. На столе лежат пособия, с помощью которых производится обучение слепых через посредство осязания — маленькое изображение человеческого скелета, чучела животных, искусственные цветы и растения, стопки книг. АНАНЬОС, коренастый мужчина с бородой, ходит вокруг стола и говорит. На стуле сидит девушка двадцати лет с лицом, которое в состоянии покоя имеет серьезное и упрямое выражение, а в состоянии активности выдает дерзость, агрессивность и искрится жизнью, которой так не хватает лицу ЭЛЕН. Лицо АННИ, когда ее глаза закрыты, привлекательно. Оно исполнено какой-то стихийной жизненной силы. На коленях у нее чемоданчик.

…Которая приедет к ним. Несомненно, тебе будет там трудно, Анни. Но здесь, в школе, тебе тоже трудно пришлось, правда ведь? Когда ты поступила к нам, ты и своего имени не могла сложить. Тебе удалось сделать здесь так много за эти несколько лет, разве это не так? Но это всегда было трудной ирландской битвой. Битвой за независимость.

Он с улыбкой смотрит на АННИ, она не открывает глаз.

Я в последний раз даю тебе совет, Анни. Тебе несколько не хватает (и, говоря «несколько», я имею в виду — сильно), не хватает умения и тактичности в обращении с другими. Здесь, в институте, тебя часто спасало то, что некуда было тебя выгнать. Болят глаза?

АННИ. Нет, не глаза, а уши, господин Ананьос.

Но вот она открывает глаза: они воспалены, слегка косят, взгляд их мутный, затемненный трахомой. АННИ часто закрывает их, чтобы свет не причинял ей боли.

АНАНЬОС (сурово). Тебе некуда идти, кроме как обратно в дом призрения, где дети рано учатся быть дерзкими. Анни, я знаю, какие это были ужасные годы, не с этим теперь ведь покончено раз и навсегда, почему не предать все это забвению.

АННИ (бодро). Я думаю, Бог должен был бы меня вознаградить — вернуть к жизни еще одну душу.

АНАНЬОС (неприятно пораженный). Что?

АННИ (поглаживая лоб). Ведь он все время напоминает мне об этой битве.

АНАНЬОС. Нехорошо так говорить, Анни. Я говорю совсем о другом.

АННИ. Ну хорошо, не буду. Я вот знаю, что я такое, но что представляет из себя этот ребенок?

АНАНЬОС. То есть, ты хочешь знать, на что она похожа?

АННИ. Не совсем так. Для начала я хочу знать, способная она или нет?

АНАНЬОС. Никто этого не знает. А если бы она была неспособной, то у тебя не хватило бы терпения заниматься с ней?

АННИ. Имея дело со взрослыми, необходимо знать, какие они. В отношении детей такого рода окончательные выводы несколько преждевременны. Я могу употребить это слово?

АНАНЬОС. Только в том случае, если ты можешь изобразить его знаками.

АННИ. Да, это преждевременно. По крайней мере, я надеюсь, что она способная девочка.

АНАНЬОС. Кто знает? Ведь она глухая, слепая и немая. Это как маленький ларчик, который закрыт и к которому нет ключей. А может быть, в этом ларчике лежит сокровище.

АННИ. Но может быть, в нем ничего и нет?

АНАНЬОС. Возможно. Кроме того, я должен предупредить тебя, у девочки часто бывают приступы истерии.