Сотворённый - [25]

Все же вода в бухте очень прозрачная, и если под собой гончая физически не могла меня видеть, то отплыв в сторону, я достаточно хорошо просматривался. Но этот момент для меня ничего не меняет, просто буду осмотрительнее. И, уже долго не затягивая, подрезал ей переднюю лапу, ту, что была поближе ко мне, и сразу поплыл в сторону. Паники, которая захлестнула меня меньше десяти минут назад, уже не было, остался только злой адреналин. Адреналин и холодный расчет. Отплывал снова, как можно дальше, готовясь сразу нырнуть обратно, но на этот раз, время отдышаться, и подготовиться у меня было. Ярость зверя словно передалась мне, включила какую то злую бесшабашность, и погрузился под воду я только в последний момент, намеренно дразня гончую своей "досягаемостью". За ней в воде тянулся темный шлейф крови. Интересно, а соленая вода ей доставляет неудобство? Если да, то надо его добавить, и выгадав подходящий момент, резанул заднюю лапу, кажется ту же, что и раньше.

На этот раз, даже по внутренним ощущениям, я отплыл от гончей далеко, и, вынырнув, понял почему. Она не двинулась с места. И даже не пыталась плыть в мою сторону, когда я показался из воды. Гончая просто смотрела на меня своим единственным глазом, и готов поклясться, что то решала для себя. Между нами было больше десяти метров, и не опасаясь неожиданностей, я тоже смотрел на нее, пытаясь понять, что она задумала. Но того, что псина просто развернется и погребет в сторону берега, я точно не предполагал, уж слишком, ярым было её желание меня достать. И признаться, подобное ее решение нашего"взаимонепонимания", сильно настораживало.

Я ведь не спроста наметил местом нашей маленькой битвы, точку поближе к берегу, но с достаточной для меня глубиной. Я абсолютно обоснованно рассчитывал на то, что устав от попыток поймать меня, гончая поплывет на большой берег, а не на мой островок, и так же рассчитывал, что до этого момента она пострадает от меня гораздо сильнее. По всему выходит, что противник попался мне слишком умным, и не стал доводить противостояние до полного изнеможения.

Гончая тяжело, прихрамывая на две лапы, выбралась на берег. Все же вода точно не та стихия, в которой она смертельно опасна. Возможно, переплыть речку, доплыть до моего острова, или поплавать для удовольствия, псина и может, но вот устраивать догонялки в воде лично со мной, да еще и с сомнительным исходом... определенно не её лига. А вот на земле, у меня имеются сильные сомнения, что встречу с ней можно пережить. Уверен, даже на дерево нет смысла забираться, хотя... кто знает. А гончая обернулась и смотрела на меня. Не знаю, что на меня нашло, но поддавшись порыву, я поднял руку и показал зверюге средний палец. Да, согласен, детство и баловство это, дразнить таким образом любой цифровой персонаж, в моём случае обычного моба, но уж очень сильно мне этого захотелось. И если быть до конца откровенным, не похожа она на монстра, поведение которого задает искусственный интеллект. Ни разу не похожа. Низкий, протяжный рык мне был ответом, потом гончая отвернулась и более не оборачиваясь, похромала к лесу. Дождавшись, когда она исчезнет в чаще, и выждав еще немного времени, я тоже поплыл в сторону острова. Не покривив душой, могу сказать - эта битва была за мной.

Только выбравшись из воды и кинув свою тушку на каменный берег, я понял, как был измотан. Начался отходняк, и мои пальцы мелко дрожали, как у больного Паркенсоном. И не только пальцы - все тело колотила дрожь, медленно растворяя в себе излишки адреналина. Что я могу сказать - все вроде бы закончилось, но... это было близко. Очень близко.

Все оставшееся время до ночи я занимался тем, что обустраивал себе новую ночлежку в подвале развалин. Никогда не считал себя параноиком, но в этот раз решил проявить осмотрительность, и лечь спать в более защищенном месте, чем открытое небо за остатками стены. И ничего более защищенного, чем подвал, на острове не было. Да, на каменном полу не комильфо спать, да, чувствую себя там неуютно, и да, там когда то человек помер... Но все эти неудобства перекрывал один единственный факт - через эту дыру никто, кроме меня, не пролезет. Поэтому, пока было светло, я осваивал профессию "сенокос", хотя в моём случае правильнее будет "жнец". Нарезал большую охапку травы, до заката на солнцепёке успел её просушить, соорудил себе в подвале лежак, перетащил туда все свои вещи, кстати рюкзак и вправду был с секретом, перекусил уже надоевшими яблоками, да и просто занимался с вновь вырезанным шестом.

Четвертый день подходит к концу. Всего четвертый, а ощущение, что намного больше. Приходится напрягать память, и строить хронологию событий, что бы это понять. Я правильно решил вести подобие дневника, иначе легко могу потерять счет времени, а это в моем положении, скорее всего фатально. Или не фатально, не знаю. В любом случае мне необходимо вести отсчет семидесяти дней, по истечении которых капсула сама должна выводить игрока в реал, и помимо этого, нелишним будет знать приблизительное время реакции моих родных и друзей. Конечно же первыми забеспокоятся родители, точнее мама. Отец, отставной майор, всегда был сдержан в проявлениях эмоций, и панике поддавался в последнюю очередь. Ни со мной, ни со старшим братом, ни, даже, с младшей сестрой, он не позволял себе сюсюкаться с момента нашего взросления, и не потому что был равнодушен к своим детям. Отнюдь, я прекрасно знал, что папа нас любит, а его кажущаяся отстраненность - не более, чем принятие того факта, что мы уже не дети. С мамой же все иначе. Она, как в пять лет подтирала нам сопли, так и в двадцать восемь продолжает это делать, и подозреваю, что будь мне за полтинник, так же делала бы попытки достать носовой платок. Одним словом - МАМА. Как, впрочем, и все мамы мира наверное.