Сотворение Святого - [3]

Мы пошли в гостиницу, где оставили лошадей, и заказали вина.

— Принеси самого лучшего, мой толстый друг, — крикнул Маттео хозяину. — Этот господин нездешний и не знает, что такое вино. Он вырос на кислом соке Читта-ди-Кастелло.

— Вы живете в Читта-ди-Кастелло? — спросил хозяин гостиницы.

— Мне бы хотелось там жить, — ответил я.

— Его изгнали из родной страны для ее же блага, — прокомментировал Маттео.

— Это неправда. Я уехал по собственной воле.

— И скакал так быстро, насколько мог, потому что его преследовали двадцать четыре всадника.

— Именно! Они не хотели, чтобы я уезжал, и когда я решил, что смена обстановки пойдет мне на пользу, послали целый конный отряд, чтобы убедить меня вернуться.

— Твоя голова, поднятая на пике, украсила бы главную площадь.

— Тебя эта мысль забавляет, — ответил я Маттео, — но тогда мне было совсем не до смеха.

Я вспомнил тот день, когда мне сообщили, что Вителли, тиран Кастелло, подписал указ о моем аресте. Зная, как молниеносно он расправляется со своими врагами, я попрощался с отчим домом, возможно, с неприличной поспешностью… Но старик умер, а его сын, призвав флорентийцев, повесил на окнах дворца тех отцовых друзей, которые не успели сбежать. В Форли я проездом по пути домой, чтобы вернуть конфискованную собственность, в надежде, что ее временный владелец, окончивший свой жизненный путь, болтаясь на веревке в сотне футов над землей, не оставил ее в запустении.

— Так что ты думаешь о нашем вине? — спросил Маттео. — Сравни его с тем, что пьют в Читта-ди-Кастелло.

— Я его еще не распробовал, — добродушно улыбнулся я. — Незнакомые вина я всегда выпиваю залпом — как лекарство.

— Brutta bestia![8] — воскликнул Маттео. — Ты не судья.

— Пить можно. — Я рассмеялся и отпил маленький глоток.

Маттео пожал плечами.

— Эти иностранцы! — презрительно бросил он. — Иди сюда, толстяк, — позвал он хозяина гостиницы. — Скажи мне, как дела у графа Джироламо и несравненной Катерины? Когда я уезжал из Форли, горожане дрались за право целовать землю, по которой они проходили.

Толстяк пожал плечами:

— В моей профессии должно следить за тем, что говоришь.

— Не болтай глупостей. Я не соглядатай.

— Что ж, мессир, горожане больше не борются за право целовать землю, по которой прошел граф.

— Ясно.

— Вы понимаете, после того как умер его отец…

— Когда я жил здесь, Сикста[9] называли его дядей.

— Судя по разговорам, он слишком его любил, чтобы не быть ему отцом, но, разумеется, я ничего не знаю. У меня и в мыслях нет сказать что-нибудь оскорбительное о его святейшестве, касается это прошлого или настоящего.

— Ладно, продолжай.

— Видите ли, мессир, когда папа умер, граф Джироламо ощутил нехватку денег и вновь ввел налоги, ранее им отмененные.

— И в результате…

— Что ж, люди начали шептаться о его расточительстве. И они говорят, что Катерина ведет себя будто она королева. Хотя мы все знаем, что она незаконнорожденная дочь старика Сфорцы[10] из Милана. Но разумеется, ко мне это не имеет никакого отношения.

Маттео и я начали клевать носом, потому что скакали всю ночь. Мы пошли наверх, приказав разбудить нас перед вечерним празднеством, и скоро уже спали.

Вечером Маттео зашел ко мне и принялся изучать мои одежды.

— Вот о чем я думаю, Филиппо, наверное, в первый раз перед многочисленными дамами, которые могут положить на меня глаз, мне следует предстать во всей красе.

— Я полностью с тобой согласен, — ответил я, — но не понимаю, что ты проделываешь с моей одеждой?

— Никто тебя не знает, так что совершенно не важно, как ты будешь выглядеть. А у тебя столько красивых вещей, вот я и собираюсь воспользоваться твоей добротой и…

— Ты собираешься взять мою одежду! — Я выпрыгнул из кровати, но Маттео с охапкой одежды уже выбежал из комнаты, захлопнул дверь и запер ее снаружи, оставив меня с носом.

Я всячески обругал его, но он ушел смеясь, так что мне не осталось ничего другого как надеть лучшее из того, что уцелело. Полчаса спустя он вернулся к двери.

— Хочешь выйти? — полюбопытствовал он.

— Конечно, хочу. — Я пнул дверь.

— Обещаешь не буйствовать?

Я помедлил с ответом.

— Если не пообещаешь, я тебя не выпущу.

— Ладно! — смеясь, ответил я.

Маттео распахнул дверь и возник на пороге, с ног до головы в моих новых нарядах.

— Ты варвар! — воскликнул я, забавляясь его нахальством.

— Ты тоже неплохо выглядишь с учетом обстоятельств, — ответил он, спокойно взирая на меня.

Глава 2

Когда мы прибыли во дворец д’Орси, многие гости уже собрались. Маттео тут же окружили его друзья, и не меньше двадцати женщин махали ему руками из разных концов зала, так что пути наши разошлись и мне не оставалось ничего другого как бесцельно слоняться в толпе. Наконец я оказался рядом с группой мужчин, так плотно окруживших одну женщину, что я даже не смог ее рассмотреть. К ним присоединился и Маттео, и они смеялись над какой-то его шуткой. Я уже отвернулся, чтобы двинуться дальше, когда услышал, как Маттео зовет меня.

— Филиппо, — он направлялся ко мне, — пойдем, я познакомлю тебя с донной Джулией. Она попросила представить тебя.

Он взял меня за руку, и я увидел, что женщина и ее кавалеры смотрят на нас.