Сотрудник уголовного розыска - [5]

— Уже два часа, — вздохнул Егор Егорович, вдавливая коричневым ногтем окурок в черное дно стеклянной пепельницы. — А Василь наш Иванович сидит. Свет у него горел, когда я к тебе направлялся. Заботливый мужик, работящий. Настоящий партиец… Пойду-ка я его домой спроважу, а то Соня, поди, заждалась.

— Сходи. А я еще одну лисичку нарисую да завтра в детский сад унесу детишкам. Такая там одна хорошенькая — Олечка. А, может, и сон досмотрю, как мы с тобой выбирались из воды.

Егор Егорович легонько постучал в дверь кабинета Школьникова. Молчание. А свет пробивался сквозь щель. «Забыл, видать, погасить». Старик потянул ручку и замер на пороге с открытым ртом. Василий Иванович лежал на полу в неловкой позе: одна рука была подвернута за спину, вторая сжата в кулак и вытянута. Темная, поблескивающая лужа растекалась по полу. Егор Егорович, дрожа, словно от сильного озноба, выскочил из кабинета.

Чижов заметает следы

Митька стоял в тамбуре вагона скорого поезда и привычно чистил перочинным ножом длинные, как у женщины, ногти. По сторонам мелькали станицы, прикрывшиеся зеленью от палящего солнца. Митька нервно вздрагивал, когда кто-либо выходил из вагона. Правой ногой он прижимал к стенке небольшой облупленный чемоданчик.

К Чижову несколько раз выходил крючконосый мужчина. От крючконосого сильно пахло пивом и селедкой. Они испытующе взглядывали друг на друга, обменивались незначительными фразами: «Ну и духотища… сейчас бы на пляже позагорать с холодным пивком, раками…». Дальше этих фраз дело не двигалось. Митька был осторожен, хотя крючконосый явно хотел познакомиться.

Уже перед Ростовом он спросил в упор:

— Чего в городе потерял?

Митька боялся, страшно боялся. Однако у него не было денег, и вместо ответа на вопрос он выпалил:

— Не купишь пару безделушек?

Крючконосый глянул в самые зрачки Чижова и еле заметно кивнул.

Митька разжал потный кулак с заранее приготовленными двумя золотыми кольцами. На одном алел ровным спокойным светом крупный камень.

Крючконосый дунул на него, потер о штанину и несколько торопливо спрятал оба кольца во внутренний карман. Не вытаскивая руки из-за пазухи, похрустел деньгами, как сухарями в мешке.

Протянул две новенькие, согнутые посредине десятки.

— Мало, — дохнул Чижов.

— Тыха, малыш. Тыха!

Дверь впустила в тамбур троих парней. У Митьки обмякли ноги. Только тревога оказалась напрасной: парни не имели к крючконосому никакого отношения.

Поезд еще не остановился, как Чижов оттеснил плечом проводницу с тоненькими косичками и первым спрыгнул на перрон, втесался в людскую гущу, проплыл с ней через вокзал на площадь. Его потянули за рукав. Обернулся — крючконосый:

— Может быть, ночлег ищешь? — шепнул тот, заговорщицки кося глазами на облупленный Митькин чемоданчик. — Могу помочь. Комнатка маленькая, зато с видом на Дон. Жалеть не будешь.

— Отстань ты, дипломат!.. — взорвался Митька. — Жилье у меня есть — к тетке приехал. А тебе продал колечки жены. У нее украл. И отвяжись. Не то милиционера позову.

— Ну, ну, малыш, тыха! — обиделся крючконосый, опасливо оглянулся по сторонам и, увидев поблизости стройного молоденького сержанта милиции, с независимым видом зашагал прочь.

У Чижова не было в городе даже знакомых. Сюда он приехал лишь потому, что случайно сел на ростовский поезд. Митька вяло побрел к остановке такси, занял свободную машину и попросил:

— В гостиницу… где есть свободные места. Вы, наверное, знаете?

— Задача не из легких, однако попробуем, — весело согласился шофер, молодой парень в светлом берете.

Администраторы гостиниц будто сговорились, везде гость слышал стереотипный ответ: «Мест свободных не имеется…»

Наконец, на западной окраине Ростова, в маленьком двухэтажном «Доме приезжих» сероглазая администраторша предложила кровать в общей комнате.

— Разрешите командировочное удостоверение, — попросила она.

— Пардон, у меня нет при себе никаких бумаг, я отдыхать приехал, — неуверенно соврал Митька. — Из Барнаула.

— Почти земляк, — запрыгали игривые ямочки на щеках сероглазой администраторши. — Устрою без командировки, давайте паспорт.

Митька впопыхах забыл все документы.

— Тогда, извините, не могу помочь. Милиция у нас строгая. Оштрафуют.

Почти все деньги, вырученные за кольца, пришлось отдать таксисту.

— Вы на частную квартиру попытайтесь, — посоветовал шофер на прощанье и дал газу.

Митька из опасения, что снова могут потребовать документы, не воспользовался советом шофера.

На последние деньги он купил бутылку «Московской», круг ливерной, липнущей к пальцам колбасы и в попавшемся на пути парке занял скамейку. Помедлив, распил «Московскую», аккуратно свернул брюки с большим импортным ярлыком на кармане, подложил под голову чемодан.

В южный город вступала теплая таинственная ночь. На темном небе золотыми брошками рассыпались крупные звезды.

Будущее Митьку не пугало. Он понимал — содержимое чемоданчика стоит очень много. И разве с таким богатством можно было тужить?

Разнос и следствие

У станичной больницы, подняв серое облако пыли, резко затормозил газик с залатанным брезентовым верхом. Отлетела дверца. Из машины выскочил начальник районной милиции майор Бойко. Быстрый, энергичный. Одетый, несмотря на жару, в глухой китель, бриджи.