Сотрудник ЧК - [28]

Алексей свернул на Ришельевскую и прошел несколько кварталов. В одной из боковых улиц стоял красивый двухэтажный дом с большими венецианскими окнами, принадлежавший когда-то богатому херсонскому заводчику. Сейчас у подъезда расхаживал часовой. Здесь располагалась уездная ЧК.

В коридорах ЧК многолюдно и шумно. Дежурный – румяный паренек воинственного вида, в кубанке, с наганом на боку – провел Алексея на второй этаж. Отворив одну из дверей, он сунул в нее голову и доложил:

– До вас человек пришедши, приезжий.

– Давай, – сказали за дверью.

Пропуская Алексея, паренек ободряюще подмигнул ему:

– Идите. Не дрейфьте, товарищ…

Человек, сидевший в комнате за широченным письменным столом, был Брокман, председатель ЧК, латыш, плотный, широкоплечий, в серо-зеленом английском френче.

На столе перед ним стояла массивная чернильница без крышки и снарядный стакан вместо пепельницы. Рядом, на табурете, помещалась коробка полевого телефона.

Он долго и внимательно читал документы Алексея. В документах говорилось, что военный следователь Особого отдела Михалев Алексей Николаевич направляется в распоряжение Херсонской уездной ЧК после «прохождения лечения в госпитале».

В служебной характеристике Алексея было сказано, что Алексей «является преданным делу рабочего класса и беднейшего крестьянства, который не жалел своей молодой жизни за Советскую власть… проявлял отважность и сообразительность в борьбе с врагами, а также, будучи грамотным и членом партии большевиков, стоял, как утес, на страже справедливости…».

В письме ЦУПЧрезкома рекомендовалось использовать Алексея на оперативной работе.

Пока Брокман читал документы, Алексей рассматривал его. У председателя ЧК выпуклый лоб и сильная челюсть. Расчесанные на пробор седоватые волосы лежали на его круглой голове, как склеенные. Руки большие, узловатые, с зароговевшими ногтями.

Отложив бумаги, Брокман спросил:

– Сам откуда родом?

– Отсюда, из Херсона.

– Здешний? Значит, город знаешь? Родные есть? Где воевал? Ранен? Куда? Образование имеешь?.. – Вопросы он задавал отрывисто, с едва заметным акцептом.

Расспросив о работе в Особом отделе, он достал из кармана коротенькую глиняную трубку и, набивая ее махоркой из жестяной коробочки, исподлобья оглянул Алексея.

– Ну и фигуры ко мне шлют, – проговорил, двинув челюстью, – оборванца на оборванце… Оружие хоть имеешь?

Алексей достал из заднего кармана маленький бельгийский браунинг – подарок Силина, Брокман махнул рукой:

– Это не оружие для чекиста. – Он подошел к двери, приоткрыл ее и крикнул:

– Фельцера ко мне!

Потом сел за стол и уткнулся в бумаги, словно Алексея и не было в комнате.

Через несколько минут в кабинет влетел щуплый остроносый человечек в съехавшей на затылок военной фуражке.

– Звали? – спросил он, дыша со свистом.

– Это Михалев, наш новый сотрудник, – сказал Брокман. – Надо его одеть, чтобы не стыдно было. И пусть оружие выберет.

Начхоз окинул Алексея оценивающим взглядом и в затруднении покачал головой:

– Нелегкая задача! Такой рост! Это же Илья Муромец! Ну хорошо, что-нибудь придумаем.

– И еще посмотри, какие на нем опорки. Сапоги у тебя есть?

На лице завхоза появилось мечтательное выражение. Он точно хотел сказать: «Если бы!..»

– Значит, нету? – спросил Брокман. – В таком случае, выдашь кресло.

– Товарищ председатель, – заговорил начхоз мягко, – может быть, товарищ Михалев подождет? Мне обещали подкинуть партию сапог через недельку-другую. В доме почти не остается кресел.

– Что мне, приемы устраивать! – сказал Брокман. – У меня люди голые ходят! Садись, – приказал он ничего не понимавшему Алексею, – вот бумага, пиши…

Он продиктовал текст заявления. Алексей написал: «Ввиду отсутствия обуви, прошу выдать мне 1 (одно) кожаное кресло на сапоги…»

Брокман размашисто поставил резолюцию: «Хозчасть. Выдать. Брокман».

– Теперь идите, – сказал он. – Когда справишься, зайди. Насчет жилья придется самому устраиваться, мне тебя класть некуда. Одну-две ночи можешь где-нибудь на диване переспать, а там куда хочешь, заживаться не позволю.

– Устроюсь. Я здешний! – сказал растроганный Алексей. – Спасибо вам…

– Ладно, нечего. Работой с тебя возьмем.

В кладовой ЧК нашлась пара отличных галифе на рост Алексея – диагоналевых, с кожаными леями. В куче барахла Фельцер раскопал старый, но еще прочный офицерский френч. Он изрядно выгорел на солнце и был в двух местах пробит пулями – на дырочках лежали аккуратные заплаты. По одной из заплат на левом нагрудном кармане легко можно было судить о судьбе бывшего владельца френча.

Фельцер указал на нее пальцем:

– Чтоб вы знали: это хорошая примета. Два раза в одно место не попадает. Ну, лучше не найдешь, сидит как влитый…

Потом они пошли наверх, в зал, где у стены стояло в ряд несколько кабинетных кресел. Фельцер отдал одно Алексею. Он выбрал наименее потертое и сам помог ободрать с него коричневую скрипящую кожу.

А затем Фельцер проявил поистине королевскую щедрость. Он снова повел Алексея в кладовую и там достал с полки кусок толстой негнущейся кожи – на подметки!

Из оружия Алексей выбрал наган: он был привычней и надежней парабеллумов. Браунинг он тоже оставил себе. Он любил этот легкий, маленький, как игрушка, пистолетик. К тому же, это была память от Силина.