Состязание. Странствие - [78]
Однако они не набрасываются.
Кого-то из людей выворачивает наизнанку.
Другой просит воды.
Но вот одна собака бросается к потрохам, за ней другая, миг — и все жадно глотают корм. Тычутся кровавыми мордами, жрут, набивая брюхо, катаются на снегу, смоченном кровью, драться уже не в силах — и незачем: еды хватает на всех.
Но кого-то из людей выворачивает наизнанку.
В небе над оставшимися позади вершинами разливается лунный свет, и подкрадывающаяся тишина, окружив палатку, лишает ее обитателей дара речи, так что вечер проходит без обычных разговоров.
Мясо сварилось на примусе, можно есть.
Прошу!
Они молча жуют и глотают.
Кто-то тихо произносит:
— Жутко пить хочется. Где бы водички добыть?
Это место они назвали Бойней. Задерживаться здесь было невозможно. В воздухе стоял запах крови. Объевшиеся собаки бродили пошатываясь и блевали потрохами, из пастей свисали кишки; люди просыпались с привкусом собачины во рту. Выходили из палатки и тоже блевали. Начали собираться в путь. Внезапно разразился буран. Но ставить палатку снова они не захотели. Спешили уйти с этой стоянки. Палатка задубела на морозе. Ее надо было свертывать предельно осторожно, чтобы брезент не лопнул. Собакам тоже не терпелось покинуть это место. Как только их запрягли, они сразу рванули вперед. Вниз по склону, а ведь полозья не были обмотаны веревками. Ехавший впереди Бьоланд исчез. Они услышали его крик. И увидели, что он вместе с собаками висит на постромках то ли над бездной, то ли просто над глубокой впадиной — не разобрать. Северный ветер гнал тучи снега. Они вытащили собак, вытащили Бьоланда. И продолжали путь.
Ветер дул справа. Вечером, разбив лагерь, они обнаружили, что с правой щеки слезла кожа. Она и раньше была источена морозом и ветром. Теперь метель довершила расправу. У каждого правая щека стала сплошной кровоточащей раной. Рана гноилась. Но они все равно шаг за шагом пробивались вперед, ориентируясь по компасу, скатывались по крутым склонам, протискивались между глыбами льда, час за часом обливались потом и мерзли на жестоком ветру.
Три дня длился буран. Три дня по утрам надо было заставлять себя подняться, выйти из палатки, запрягать собак и гнать их вперед, три дня они разгребали ногами снег, шаг за шагом приближаясь к полюсу. Они говорили:
— Хорошо, что ушли с Бойни!
Впрочем, теперь не только это побуждало их сражаться с бураном. Они чувствовали близость цели. До сих пор можно было приглушать лихорадочное предфинишное волнение. «Еще не один день, не одна неделя… Мы можем не опасаться встречи… пока. Еще долго не получим доказательства… Знай шагай и шагай — пока». Теперь же они знали, что в любую минуту могут увидеть чужой санный след на снегу. Следы людей, которые прошли здесь, быть может, всего несколькими часами раньше. Что тогда?..
Они скрывали свои мысли. Но настроение выдавали нежеланием говорить, резкими, отрывистыми, грубыми, раздраженными ответами на вопросы товарищей. Упорно топая друг за другом. Собаки чуяли: что-то не так. За время похода они научились прислушиваться к голосам людей. Понимали, когда можно разрешить себе вольности, а когда лучше вести себя смирно, чтобы не вытянули кнутом. Это были опасные дни. Но они продвигались на юг.
После гор все тянулось широкое открытое плато, понижающееся в сторону полюса. Но снег пошел какой-то странный, плотный и вязкий, как деготь. Сани и лыжи не хотели скользить. Приходилось вбивать ноги в снег, помогая собакам тянуть. А тут еще томительное волнение — что мы увидим, когда рассеется туман? Одна за другой плыли серые космы. На минуту откроют вид на юг и тут же опять закроют. На снегу — никаких следов, и никакие чужие запахи не дразнили собачьи носы.
Он притих. Они успели его изучить. Он мог сыграть роль доброго ангела — даже переиграть, мог при нужде подсобить другому. Не гнушался никакой работы, не щадил себя. Но они научились толковать признаки. Переигрывает роль всеведущего отзывчивого начальника — стало быть, у него зреет дурное настроение. Медленно твердея, превращается в ледяную глыбу. И за полосой преувеличенного дружелюбия последует день, когда его лучше ни о чем не спрашивать — не ответит. А не будешь спрашивать — может вдруг рявкнуть:
— Что это вы молчите?.. Что замышляете?..
Замышляете… Вот и прорвалась наружу его подозрительность. Кто знает, сколь глубоки ее корни. Возможно, теперь, когда они близки к цели, ради которой он обманул весь мир, ради которой поставил на карту свою и их жизни, ему начинает казаться, что они что-то замышляют? Столкнуть его в трещину? И пусть там кричит, а они попляшут наверху, поржут, достанут единственную фляжку с коньяком, выпьют за победу и вернутся живыми на родину, присвоив его торжество? Объявят миру, что он лишился рассудка, не дойдя до цели. Нервы не выдержали, взял да и прыгнул…
Могли такие мысли посещать его?
Мнилось ли ему, что кто-то из его людей сунул записку людям Скотта, когда те посетили «Фрамхейм»? И в записке были такие слова: «Наш начальник сумасшедший. Мы не дойдем до полюса, мы обречены на проигрыш…»
Нет, он не верил в это. Знал, что такого быть не могло. Но когда человека лихорадит от волнения, к тому же человека измотанного, отощавшего, с изъязвленной правой щекой, с руками, которые трясутся, когда он вечером в палатке поднимает чашку с горячим шоколадом, и выводимые на бумаге буквы выдают пальцы, дрожащие от холода и переутомления, в таком состоянии разве не мог он подумать, глядя на своих спутников: «Не замышляют ли они чего втайне от меня?.. Не получу ли я нож в спину?.. Нет-нет, я знаю, что могу положиться на каждого из них. Но по ночам я выскакиваю из палатки в одном белье при минус тридцати — что я говорю, какое там белье, мы не раздеваемся, напротив, одеваемся перед тем, как забраться в спальный мешок. От меня воняет дерьмом. Да нет же, дерьмо замерзает, пот замерзает, правда, грязные лепешки оттаивают под действием моего тепла, хоть я этого не замечаю, и тело покрывается ссадинами от шерстяного белья, которое дубеет от застарелого пота. Выскакиваю из палатки. Плато, отделяющее нас от полюса, залито лунным светом.
В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке.В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.
В сборнике представлено творчество норвежских писателей, принадлежащих к разным поколениям, исповедующих различные взгляды, обладающих разными творческим индивидуальностями: Густав Беннеке «Облеченные властью», Бьерг Берг «Коммивояжер», Эйвин Болстад «Лотерейный билет», Юхан Борген «Вмятина», Финн Бьернсет «Обломки», Тарьей Весос «Мамино дерево», Бьерг Вик «Лив», Одд Вингер «Юнга», Гуннар Буль Гуннерсен «Мы нефть возим» и др. Именно поэтому столь широк диапазон разрабатываемых ими сюжетов, позволяющий судить о том, какие темы, какая совокупность проблем волнует умы норвежцев.
В очередной том серии «Викинги» вошли 2 первые части трилогии «Конунг» известного норвежского писателя Коре Холта, в которой рассказывается о периоде внутренней распри в Норвегии вXI веке. В центре повествования — конунг-самозванец Сверрир, талантливый военачальник, искусный политик и дальновидный государственный муж, который смог продержаться на троне двадцать пять лет в постоянных войнах с конунгом Магнусом.
В романе по-новому трактуется история знаменитого викингского корабля из погребального кургана в Усеберге.
В предыдущем томе нашей серии под названием «Конунг» читатели уже познакомились с одним из самых драматичных в истории Норвегии периодов – эпохой «гражданских» войн и «самозванничества» (XI—XII вв.).В стране было два конунга – Сверрир и Магнус, причем первый имел на престол права весьма сомнительные.Сверрир возглавлял войско биркебейнеров (букв.«березовоногие»), которые получили это прозвище за то, что пообносившись за время скитаний в лесах, завертывали ноги в бересту.Против сторонников Сверрира выступали кукольщики (иди плащевики) и посошники.Кукольщики приверженцев Магнуса называли из-за плаща без рукавов и с капюшоном, которые носили духовные лица, которые, в основном, и противились власти Сверрира.Епископ Николас даже собрал против самозванца войско, получившее прозвание посошники (от епископского посоха).Вообще, надо сказать, что в этой борьбе противники не особенно стеснялись оскорблять друг друга.
Известный норвежский писатель впервые представлен советскому читателю историческими романами последних лет. Действие первого происходит в эпоху викингов, второй посвящен национальному герою Норвегии адмиралу Турденшолду. Изображая важные моменты в истории своей родины, Холт показывает, что носителями подлинных нравственных ценностей и истинными патриотами были не военачальники и власть имущие, а простые люди.
ББК 84.Р7 П 57 Оформление художника С. Шикина Попов В. Г. Разбойница: / Роман. Оформление С. Шикина. — М.: Вагриус, СПб.: Лань, 1996. — 236 с. Валерий Попов — один из самых точных и смешных писателей современной России. газета «Новое русское слово», Нью-Йорк Книгами Валерия Попова угощают самых любимых друзей, как лакомым блюдом. «Как, вы еще не читали? Вас ждет огромное удовольствие!»журнал «Синтаксис», Париж Проницательность у него дьявольская. По остроте зрения Попов — чемпион.Лев Аннинский «Локти и крылья» ISBN 5-86617-024-8 © В.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
Документальное повествование о восхождении чехословацких альпинистов в 1973 и 1976 гг. на гималайский восьмитысячник Макалу. Для широкого круга читателей.