Наконец все приготовления были окончены. И вот в присутствии принца Оттона и знаменитых писателей и ученых началось состязание.
- Один, два, три, четыре, пять...
В зале были слышны лишь голоса соревнующихся. К пяти часам счет перевалил за двадцать тысяч. Зрители распалялись все больше, и громким комментариям и пари не было конца.
В семь часов математик Аллен из Сорбонны без чувств свалился на пол. К восьми часам осталось всего семь участников этого благородного состязания.
- 36 747, 36 748, 36 749, 36 750.
В девять вечера Помбо зажег свечи. Зрители воспользовались этим, чтобы подкрепиться захваченной из дому едой.
- 40739, 40740, 40741.
Я смотрел на отца. Он весь взмок, но не сдавался. Госпожа Катет, поглаживая меня по голове, повторяла, словно припев: "Какой у тебя замечательный отец!"
А мне даже есть не хотелось.
Ровно в девять - первая неожиданность. Алгебраист Пулл закричал:
- Миллиард.
Все восторженно заохали; на миг воцарилась тишина; зрители затаили дыхание. И тут итальянец Винакки выкрикнул:
- Миллиард миллиардов миллиардов.
В зале раздались аплодисменты, но сразу же смолкли, едва президент Мауст сердито махнул рукой. Отец с видом превосходства огляделся вокруг, улыбнулся госпоже Катет и начал:
- Миллиард миллиардов миллиардов миллиардов миллиардов...
Зрители восторженно заревели:
- Да здравствует, ур-ра!
Госпожа Катет и я плакали от волнения.
- ...миллиардов миллиардов миллиардов...
Президент Мауст, бледный как полотно, шептал отцу, дергая его за полы пиджака:
- Довольно, хватит, вам станет илохо.
Но отец неумолимо продолжал: "Миллиардов миллиардов миллиардов..." Постепенно голос его стал слабеть, он в последний раз еле слышно выдохнул: "...миллиардов", - и бессильно откинулся на спинку стула. Зрители, вскочив с мест, бешено хлопали в ладоши.
Принц Оттон подошел к отцу и уже хотел повесить ему на грудь медаль, как вдруг Джанни Винакки завопил: "Плюс один".
Толпа, ворвавшись на кафедру, с триумфом вынесла Джанни из зала.
Когда мы подъехали к дому, на пороге нас в сильнейшем волнении уже ждала мать. Накрапывал дождик. Отец, едва выбравшись из дилижанса, бросился в объятия моей матушки и, всхлипывая, прошептал:
- Скажи я "плюс два", победа осталась бы за мной".
