Соседский дом, похожий на пристанище инопланетян - [33]

* * *

Про Джимма можно было подумать, что после того, как его тело переместили вместе с гробом в эту пещеру, то он превратился в раба похитителей тел, и сейчас мчался за ними следом, как щенок, которого кормят идиоты, надеющиеся, что он вырастет в фантастически красивого пса, а не в такое чудо-юдо, как Майка. Но Джимм совсем не чувствовал себя рабом. Наоборот, он ненавидел этих тварей. Правда, никому толком не сумел бы доходчиво объяснить причину своей ненависти. Дело ведь не только в том, что его похитили, правда? Если ты хочешь предъявить кому-то (высказать свою претензию), то нужно что-то конкретное, а не просто слова.

Сейчас, когда он выбивался из сил и ползком преследовал эту женщину, то её муж не сделал ему ничего плохого. Ненароком он тоже принял Джима за послушного раба, который спешит за своей «мамочкой». Поэтому, когда сквозь тело Джимми проскочила тень этого мужчины, то парень даже ничего не почувствовал: так сильно был озабочен своей погоней.

— Ты что, превратился в невидимку? — гневно зыркнула на него жена, когда он уже её нагнал. — Как тебе удалось сбежать от этого старика!

— Как-как, — бубнил муж. — Ползком!

— Нет, я не понимаю, почему нельзя было просто — взять и удрать? Почему нужно всё время меня вымораживать своими жалкими, убогими фокусами? Мы ведь с тобой давно уже не маленькие дети! Так что ты — до сих пор пытаешься меня покорить? Выставить себя героем! Поверь, если ты и «герой», то самый что ни на есть картонный!

— Тебе этого всё равно не понять, — самонадеянно отвечал эгоистичный мужинёк.

— Ну, так ты поясни! У меня не совсем ещё трухлявое воображение — постараюсь внимательно тебя выслушать!

— Я закладываю программу, — мечтательно произносил тот. — Ты очень верно подметила: я гипнотизировал этого старика. И гипноз удался на славу: когда старый хрен вбивал в меня свой идиотский кол, то врезал себе молотком по пальцу! Я гений, не правда ли?

— Господи, какой ты ещё мальчишка! Мелюзга-то эта хоть заметила? Или старик даже не пискнул?

— О! Дорога-ая! Да он выл, как зверь! Детки сразу же перепугались и, как давай все утекать из подвала!

— Хватит паясничать! — отвесила она ему пощёчину.

— Что ты сегодня такая злючка?

— Да просто я не понимаю: почему нельзя было обойтись без фокусов? Почему нужно меня всё время нервировать!

Джим уже нагонял их, но он пропустил самое важное. Он не услышал, по какой конкретно причине удалось удрать от охотника с осиновым колом мужу этой курвицы: Неужели жена и муж опять исчезли?! Ведь они так часто «меняются» — то видимые, то невидимые… То опять видимые. Но, когда Джим подполз к этой плотной-водной стене зеленоватого цвета, преграждавшей дальнейший путь по пещере, он мгновенно всё понял.

«Это их фанатичный переход в другое измерение, — саркастично подумал гневный Джимми (это была та мысль, которую он понял, а не причина, как этому подлецу изловчилось удрать). — Надо же, а я никогда не знал, что они умеют заниматься подводным плаванием!»

Джимм подумал, что если эти двое пытались превратить его в себе подобного, то он тоже сможет плавать под водой. Ну, ведь надо же как-то догнать и отомстить тем негодяям? Терять ведь всё равно уже нечего. Эти уроды отобрали у него всё, что только могли.

* * *

— Слушайте, — обращался ко всем Эдди, — вот объясните мне хоть кто-нибудь! Почему при жизни этого старика дом имел такой прекрасный и ухоженный вид? А, как только он умер, дом мгновенно превратился в такое чудовище! Почему так? Я же часто ходил к нему в гости… Я даже и вообразить себе не мог, что «милый и очаровательный домик-конфетка» в один миг может превратиться в какого-то инопланетного мутанта!

— А это из-за лицемерия! — Так ответил ему дедушка Тинны. — Если старик пытался казаться всем добреньким, миленьким и хорошеньким, то и его дом — такая же сволочь. И вот, как только его убили, дом сразу снял с себя все свои «маски-красивости». Показал свою естественную поганую морду.

— Да ещё, к тому же, и непонятно, — вставила Тинна, — убили этого гада на самом деле или он придуривается. Потому что, после того как его убили, он всё равно к нам приходил.

— Тинна! — заметил ей Роберт. — Неужели ты не поняла, что это приходил не он сам, а его «фальшивка»? Об этом можно судить по тому, как сильно обезображен и изуродован его дом. Если бы он был таким «прелестным и красивым», как описал нам Эдди, то ты бы ещё могла сомневаться в том, что старик умер.

— Послушайте, — обратился Эдди к деду. — А вы не видели в этом доме ничего странного? Мне показалось, что вы в нём прятались, выжидая появление этих тварей. Так, ничего любопытного в нём не заметили?

— Замороженные тела? — вспомнил дед.

— Чьи тела? — насторожилась Тинна.

— Замороженные туловища вампиров, — пояснил он ей. — Наверно, вампиры живут в этом доме, как насекомые, которых можно на зиму замораживать, либо размораживать ближе к весне… Нет, что ни говори, а дом мерзкий. Проклятый какой-то и мерзкий…

Выбравшиеся из «проклятого дома» четверо спутников, все до единого, с ног до головы были уделаны грязью. Пока они старались выстроить «живую лестницу», чтобы, встав друг на друга выползти из подвала, им ни раз приходилось поскальзываться и плюхаться в наполненную грязью яму, сильно смягчающую удары при падении. Первым выбрался осчастливленный Роберт (ему теперь все карты в руки: он докажет своим дружкам-сквернословам, что он здесь был) и сразу куда-то почесал. То ли за мелом, чтобы написать на стене горделивое «Здесь был Роберт», то ли за какой-нибудь верёвкой…