Соседка - [15]

— Будем надеяться, — пробормотала Карен, когда из-за поворота показался школьный автобус.

Взвизгнув тормозами, автобус остановился. Двери с шумом раскрылись. Первой выскочила Джули, потом близнецы. За ними Томми с Элли, которые бросились обнимать Джорджию. Как только они направились к дому, на улице появилась машина Расса, возвращавшегося с ленча.

В окружении мужа и детей Джорджия забыла о беременности Гретхен и вспомнила о ней только вечером.

Гретхен стояла у окна столовой. Даже сквозь корявые сучья дубов, которые росли во дворе, она хорошо видела стоявших у обочины женщин. Ей всегда хотелось иметь подруг. Выходя замуж за Бена, она думала, что сможет подружиться с его соседками. Она ошиблась.

Дай им время, говорил Бен. Они смягчатся.

Но они не смягчились. Да, иногда они заходили к ней, как Карен вчера. Но дружбы не получилось. Будь Гретхен пообщительнее, возможно, все сложилось бы иначе, но она всегда была замкнутой.

Ты моя красавица, часто говорил ей Бен. Второго такого, как Бен, нет. Но он умер, и вот она стоит в столовой, прячась за занавески, завидуя дружбе соседок. Гретхен многое отдала бы, чтобы оказаться рядом с ними. Но она им не нужна. Им нужна Джун, спокойная, ласковая и мудрая, которая была им как мать.

Или какая-нибудь дурнушка, чтобы их мужья не заглядывались на нее, но Гретхен и по этой статье не подходила. Ее внешность позволила ей выбраться из сельского захолустья штата Мэн. Внешность — это все, что у нее есть. Нет, уже не все. У нее был Бен. От него ей остался дом. И ценные бумаги. И еще у нее будет ребенок.

Улыбнувшись этой своей мысли, она медленно провела ладонью по животу. Ее ребенок. Только ее. В не таком уж отдаленном будущем она тоже будет стоять у обочины, дожидаясь школьного автобуса. Примут ли ее тогда эти женщины? Быть может, тогда ей будет все равно.

Отвернувшись от окна, она прошла в гостиную. Осторожно опустилась на диван, скинула туфли и стала смотреть на висящую на стене напротив картину.

«La Voisine». В переводе с французского — «Соседка». Свадебный подарок Бена, который купил эту картину в Париже во время их медового месяца — уже только поэтому она могла бы занимать особое место в сердце Гретхен. Но картина ей нравилась и сама по себе. Мягкими мазками пастельных тонов художник запечатлел простую сцену: женщина срезает цветы с розового куста. Она в желтом платье с мягкими сборками на шее и запястьях, за спиной соломенная шляпа. От зрителя ее отделяет белая изгородь.

Что делает эту картину такой чувственной? — думала Гретхен. Просиживая перед ней часами, она пришла к выводу, что чувственность заключалась в отсутствующем взгляде женщины.

Гретхен сумела разгадать смысл этого взгляда. То был взгляд женщины, думающей о такой любви, о которой она сама мечтала всю жизнь. Такую любовь она ненадолго испытала с Беном. С ним она стала такой же чувственной, такой же сияющей, как женщина на картине.

На какое-то время ей показалось, что тот, другой, похож на Бена. Но она ошиблась. И это хорошо. Ее ребенок не нуждается в отце. У него есть любящая мать.

Сыновья Бена будут не в восторге, когда узнают, что она беременна. Оба они были женаты, имели детей, оба были старше Гретхен. Им не понравилось, когда Бен оставил ей все, что имел. Теперь они снова поднимут шум. Захотят узнать, кто отец.

Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на «La Voisine». Женщина на картине была сдержанной. Возможно, именно поэтому она была близка Гретхен. Бен всегда называл ее сдержанной. Но под сдержанностью скрывалось одиночество. Она была одинока с восьми лет, с того момента, когда отец залез к ней ночью в постель, а мать обвинила ее в том, что это она его заманила.

Потом-то ее жизнь изменилась. Бен дал ей свое имя. Свою любовь. Материальную независимость. Ей нравилось думать, что он дал ей этого ребенка, что, если взглянуть на вещи глубже, было правдой.

Встречи с родителями прошли успешно. Одну супружескую пару она убедила позволить ей провести курс психотерапии с их дочерью, проявлявшей признаки стресса в связи с предстоящим поступлением в колледж. Недавно разведенную пару она уговорила нанять психотерапевта для своего сына. В обоих случаях наблюдение за отношениями родителей помогло ей лучше понять ребят.

Покидая школу второй раз за день, Аманда чувствовала себя лучше, но ее хорошее настроение мгновенно улетучилось, когда, придя домой, она обнаружила, что Грэм еще не вернулся. Он оставил сообщение на автоответчике, по тону которого нельзя было догадаться, что у него на уме. «Привет, я на пути в Провиденс. Мне позвонил заказчик. Возможно, я вернусь поздно. До встречи». Сообщение было оставлено всего полчаса назад. Значит, он вернется действительно поздно.

Было на автоответчике и сообщение от Эмили: «Привет, Аманда. Я знаю, ты разочарована, но отчаиваться еще рано. Позвони мне завтра, и мы спланируем следующий шаг».

Аманда стерла оба сообщения. Меньше всего ей сейчас хотелось думать об Эмили и клинике.

Она съела тарелку хлопьев, потом пошла в кабинет, легла на диван, накрылась пледом и включила телевизор. Следующие два часа она бездумно переключала каналы. Потом, выключив телевизор, тихо лежала, дожидаясь Грэма.