Соседка - [13]

— В следующий раз испеки без голубики, — сказал он, отодвигая вилкой ошметки оладий. — Ты же знаешь, я ее не выношу.

Не успел он договорить, как Карен схватила тарелку и швырнула ее в раковину.

— Что с тобой сегодня? — изумился Ли.

Сначала она чуть не ответила, что ничего. Но в последнее время в поведении Ли появились слишком знакомые ей признаки: он стал пользоваться новым одеколоном, чтобы отбить запах женских духов, ходить в гимнастический зал, чтобы объяснить, почему он явился домой со свежевымытой головой. Он опаздывал на бейсбольные соревнования близнецов, что было уж вовсе не простительно. Хуже того, в последнее время он пребывал в отличном настроении и стал менее требователен в постели. Этому могло быть единственное объяснение: Ли снова завел роман.

Если он завел роман с Гретхен — их соседкой, — это уже переходило все границы.

— Гретхен беременна. Тебе об этом что-нибудь известно?

— Гретхен, наша соседка? — Ли выглядел непритворно изумленным. — Когда она успела?

— В октябре.

— Надо же. Ты не шутишь? — Он хмуро посмотрел на Карен. — А почему ты злишься?

— Я не злюсь. Я беспокоюсь. У тебя с ней что-нибудь было?

Ли отодвинул стул и встал:

— Ты меня обвиняешь?

— Нет, просто спрашиваю.

— Хорошо, я отвечаю: нет. У меня с Гретхен ничего не было. С чего ты взяла?

— Ты то и дело бегал к ней узнать, не нужно ли чего.

— Она одна. А мы соседи. Вы, женщины, обращались с ней как с изгоем, хотя единственное ее преступление заключалось в том, что она вышла замуж за человека, у которого умерла первая жена. Я ей сочувствовал и старался помочь. Есть вещи, которые женщины не умеют делать сами.

— Например, детей.

— Например, починить кран. — Он повысил голос: — Давай, Карен. Расс с Грэмом тоже ей помогали. Ты их спросила?

— Нет. Я замужем за тобой, а не за ними. И я беспокоюсь о твоих детях.

— Дети здесь ни при чем.

Карен думала над этим. Тщательно подбирая слова, она сказала:

— Они сидят и слушают, как ты расхваливаешь картину, которая висит у нее на стене.

— Но, между прочим, это красивая картина.

— Да, и еще, как ты сказал, эротичная и соблазнительная.

— Как и добрая половина того, что показывают по телевизору, — нашелся он. — Разве не лучше сказать об этом открыто? Чтобы дети знали, что с нами можно говорить обо всем?

Ли был прав. Но он слишком далеко зашел с этой картиной, так далеко, что грань между картиной и самой Гретхен стерлась. Во всяком случае, в сознании Карен.

— Черт побери, — усмехнулся Ли, — пусть наши дети учатся от нас, что в жизни есть такая штука, как страсть.

— Во мне достаточно страсти, — отпарировала Карен.

— К делам, а не к мужчинам. Ты никогда не начинаешь первой.

Это было правдой. На секунду Карен почувствовала себя виноватой.

— Да, — сказала она тихо, — я не начинаю первой. Первым начинаешь ты. Хотя в последнее время этого не происходит. Интересно знать почему.

— Я жду от тебя знака.

— Раньше не ждал. Приходя с работы домой, ты способен думать только о двух вещах: сексе и бейсболе. В конце дня мне бы хотелось быть такой же беззаботной, как и ты. Но у меня всегда куча дел.

— Скажи спасибо, что ты не работаешь.

— Я работаю, — взорвалась Карен, — и тебе пора это признать. Тебе неплохо живется, Ли. Мало кто делает для мужа столько, сколько я. А ты рискуешь всем, бегая на сторону.

— С этим покончено. Я обещал тебе и держу слово. Разве я давал тебе повод сомневаться?

— До последнего времени — нет, — солгала она, потому что не хотела упускать главного. — Пока не обнаружилась эта история с Гретхен.

— Я к ней не прикасался, — прорычал он.

— Тише.

— Плевать на все, хочу и кричу.

Ли выскочил из кухни в тот момент, когда туда входила приунывшая Джули.

— Куда ушел папа?

— На работу.

— И даже не поцеловал меня, — обиженно сказала девочка.

И меня тоже, подумала Карен, желая ощутить обиду. Но после стольких лет разочарований не почувствовала ничего.

Приехав в школу, Аманда с первой минуты поняла: история с Куинном породила множество слухов. Ребята стояли кружками, кидая взгляды в ее сторону. Она приблизилась к группе новичков.

— Мистер Эдлин действительно вызвал полицию? — спросил один, имея в виду директора школы Фреда Эдлина.

— Нет, полиция ничего не знает.

— Какая разница, если его исключат из школы, — сказал другой. — На него заведут дело.

— Его не исключат, — поправила Аманда, — а просто отстранят от игр. Если к концу года Куинн ничего больше не натворит, его личное дело останется чистым.

— Его родители подадут на школу в суд, — сказал третий.

— Я ничего об этом не слышала. Вместо первого урока будет собрание, и мистер Эдлин сам расскажет, что правда, а что — нет.

Она прошла к себе кабинет и положила вещи на стол. Нужно было позвонить в клинику и сообщить плохие новости. Ей захотелось позвонить и Грэму, но при мысли об этих звонках ей стало тошно.

Звонки подождут.

Пока Аманда проверяла, не пришло ли на компьютер новое сообщение от Куинна, Джорджия закончила деловой завтрак в техасском отеле, собрала вещи и села в такси. Проехав не больше двух кварталов, такси застряло в пробке. Через несколько минут водители вместе с пассажирами уже стояли у открытых дверец, нетерпеливо глядя вперед.