Соседи по планете: Млекопитающие - [5]

Возникновение земледелия не уменьшило, а, скорее, увеличило нажим человека на дикую природу, и на животный мир в частности: начались палы — поджоги лесов (таким способом люди освобождали новые площади для посевов), и, естественно, сокращались места обитания некоторых животных, а значит — количество самих животных.

Внесло свою лепту в наступление на дикую фауну и скотоводство. Стада одомашненных животных занимали все новые и новые площади, изменяли ландшафт и растительный покров, вытесняли с пастбищ диких. И хоть земледелие и животноводство в значительной степени заменило охоту, охота отнюдь не прекратилась: для одних народов она стала дополнительным источником существования, для других оставалась по-прежнему главным.

На протяжении тысячелетий человек охотился на животных, расширял и совершенствовал хозяйство, так или иначе влиял на дикую фауну планеты. Затем, как писал известный английский зоолог прошлого века А. Манжен, некоторые животные превратились еще и в «забаву человека». А забавы эти были очень жестокими.

Жители Древнего Рима любили зрелища, причем зрелища кровавые. Огромные цирки сотрясались от восторженных криков зрителей, когда на арене гладиаторы — плененные чужеземные воины — наносили смертельные удары друг другу. Но римлянам мало было этих зрелищ. Они стали устраивать сражения людей и диких животных, потом бои между животными.

Предполагают, что первыми животными, появившимися на аренах римских цирков, были слоны, которых карфагеняне использовали в сражениях против римлян. Поскольку слоны одним своим видом приводили в ужас римские легионы, правители Рима решили показать, что эти звери не так уж страшны. И вот на арену было выведено 100 слонов, захваченных у карфагенян, и убито на глазах публики. Это произошло в 251 году до н. э. Однако есть сведения, что и до публичного избиения слонов на арене цирка устраивались сражения людей с животными. Эти сражения римляне всячески разнообразили. Заставляли людей сражаться с львами, крокодилами, тиграми, слонами, быками, леопардами, бегемотами, носорогами, медведями. Устраивались бои зверей — слонов со львами или быков с леопардами. Во II–I веках до н. э. практиковалась массовая травля зверей. Цезарь, например, организует травлю четырехсот зверей, император Август Октавиан (умерший в 14 г. н. э.) — более трех тысяч, а римский полководец и политический деятель Помпей (I в. до н. э.), увеселяя сограждан, погубил на арене цирка в течение нескольких дней 600 львов, 400 пантер, 200 слонов и несколько сот носорогов. В 80-м году нашей эры были устроены «игры», на которых за один только день убили пять тысяч зверей.

Торжественным убиением зверей отмечались победы над противниками, дни рождения правителей и их жен. Так, в 107 году император Траян, празднуя победу над врагами, устроил «игры», которые продолжались 123 дня и стоили жизни 11 тысячам животных. Император Адриан, живший во II веке н. э., празднуя свои дни рождения, погубил несколько тысяч животных. Император Проп (III век), отмечая победу над германцами, уничтожил на арене более 700 львов, медведей, леопардов, а несколько тысяч кабанов, ланей и оленей раздал на потеху публике.

Это, конечно, далеко не полный список «подвигов» римских правителей. А ведь «игры», то есть уничтожение животных, практиковались не только в Риме — не менее популярны подобные зрелища были и в других городах этого государствам проводились они в течение семи-восьми столетий.

В своих кровавых развлечениях римляне были не одиноки. Бои животных существовали и в странах Востока.

Конечно, не только такие «игры» обедняли животный мир, но и они внесли свою лепту в оскудение фауны материка. В V–IV веках до н. э. львы еще водились в Европе, но в III веке н. э. уже были здесь полностью истреблены и для римских цирков привозились из Африки или Азии.

То же можно сказать и о некоторых других хищниках. И когда через столетия европейские короли пытались подражать древним римлянам, им пришлось довольствоваться травлей медведей и сражениями с волками или кабанами.

Но если европейская знать не преуспела в массовом уничтожении животных на аренах цирков, то преуспела в другом — в истребительной охоте.

Мы уже говорили, что нельзя, не нужно отрицать промысловую или спортивную охоту, но речь здесь не о ней.

Об охоте писали много, и не стоит, пожалуй, вдаваться в подробности. Скажем лишь, что они были часты, многолюдны, в них, кроме охотников, участвовали сотни слуг, многочисленные егери, своры собак. Псовая охота в Европе была привилегией высших классов (простолюдин не мог, конечно, содержать псарню и псарей). Ловкая серна или быстроногая лань, грозный кабан или могучий зубр — разве могли они уйти от облавы, спрятаться, когда лес прочесывался, как густым гребнем? Загнанное, затравленное сворой собак, дрожащее от страха измученное животное в конце концов падало, пораженное светлейшим охотником. А таких охотников было много. И каждый убил не по одному животному. Конечно, не все они были такими удачливыми, как принц Август Саксен-Кобургский, убивший за свою жизнь почти 3,5 тысячи серн, или швейцарский охотник Г. Колани, убивший почти три тысячи этих животных. Но и другие убивали немало. А сколько их было, этих охотников, и сосчитать невозможно. Да никто и не считал охотников. Так же, как никто не считал в прошлом потери в животном мире.