Сорос о Соросе. Опережая перемены - [38]

БВ – Кажется, мы стоим перед лицом не одной смены подъемов и спадов, а их сплетения.

ДС – Как вы правы! Подъем и спад редко существуют изолировано друг от друга. Мне удалось выделить несколько таких последовательностей в Алхимии финансов, но обычно действует несколько одновременных и взаимодействующих процессов. Обычно они воспринимаются как события внешние, но в действительности они могут являться неотъемлемыми частями друг друга. Например, мания новых рынков сформировалась как одна из частей мексиканского бума, а мексиканский кризис был необходимым элементом в окончании этой мании. Если бы не Мексика, произошло бы что-нибудь другое, но тогда события приняли бы иную форму. В то же самое время мексиканский кризис мог бы вызвать некоторые иные события, которые могли бы воздействовать на Magellan Fund. Аналогичным образом значительная задолженность Канады и Италии была невыносима в любом случае, но если бы Мексика не сумела начать выплачивать свои задолженности или перенесла бы сроки выплат, то это, вероятно, ускорило бы кризис в этих странах. Тем не менее существующая ситуация необычна, поскольку одновременно существует так много случаев динамического дисбаланса.

БВ – Давайте посмотрим. Подъем и спад на возникающих рынках, мексиканский подъем и спад, самостоятельные истории в каждой из латиноамериканских стран, история с иеной и японским рынком, возможность капиталистического кризиса для китайских коммунистов, напряженность в Европе...

ДС – И в основе всего этого лежит процесс мировой дезинтеграции, который распространяется от вопросов политики и безопасности до экономических и финансовых вопросов. Сотрудничество между финансовыми органами стало слабее, чем во время Плазского соглашения. Немного сообщается и о срочной встрече «Большой семерки», хотя там многое еще предстоит обсудить. Каждая страна преследует собственные интересы, иногда отдельные организации преследуют собственные интересы, не принимая во внимание общего блага. Тем не менее финансовые рынки продолжают оставаться внутренне нестабильными и стремятся к кризисам, если стабильность не привносится извне в качестве четко определенной цели государственной политики.

БВ – С вами согласятся немногие.

ДС – Я понимаю, но это напрямую следует из моей теории динамического дисбаланса. Пол Фолькер очень хорошо сформулировал это так: «Все согласятся с тем, что избыточная нестабильность вредна, но никто не обязан иметь с ней дело». Правительства слишком заняты своими эгоистическими интересами, а частный сектор, коммерческие и инвестиционные банки фактически получают прибыль на нестабильности не только потому, что значительно увеличивается объем их деятельности, но за счет того, что они могут продавать хеджи и опционы. Они получают прибыль, играя в обоих направлениях. Я бы добавил, что хеджи и опционы, как правило, увеличивают нестабильность на рынке, порождая автоматическое следование за тенденцией. Недавний опыт показывает, что особенно пагубными в этом смысле являются опционы «knock-out». По сравнению с обычными опционами это то же самое, что крэк в сравнении с обычным кокаином.

БВ – Вы думаете, их следует запретить?

ДС – Да. Я не сказал бы этого несколько месяцев назад, когда свидетельствовал перед Конгрессом, но после этого произошел очевидный кризис на валютных рынках. Как я уже сказал, опционы «knock-out» сыграли ту же самую роль во взрыве роста курса иены в 1995 г., что и страхование портфелей вложений в кризисе фондового рынка в 1987 г., и произошло это по той же самой причине. Страхование портфелей вложений оказалось впоследствии неприменимо вследствие прекращения торгов при определенном объеме спада на рынке за определенный период времени. Нечто подобное необходимо предпринять и сейчас в отношении опционов «knockout».

БВ – Что бы вы сделали?

ДС – Все вторичные ценные бумаги, с которыми банки ведут операции, должны регистрироваться в Банке для международных расчетов (BIS) в Базеле через различные национальные регулирующие органы. Банк для международных расчетов сможет изучать их, собирать данные, устанавливать требования к капиталу и, по мере необходимости, делать их менее рентабельными, повышая требования к капиталу или вообще запрещая их. Я думаю, что опционы «knock-out» попадут в последнюю категорию.

БВ – Я удивлен тем, что вы, как участник рынка, который должен получать прибыль от нестабильности, являетесь сторонником столь радикальных мер.

ДС – Я хотел бы, чтобы финансовые рынки выжили.

Часть 2 Геополитика, филантропия и глобальные изменения интервью Кристине Коэнен

6. Филантроп [4]

КК – Почему вы тратите миллионы долларов в Восточной Европе? Вас мучает совесть? Вы хотите загладить какую-то вину?

ДС – Совсем нет. Я делаю это потому, что я защищаю принципы открытого общества и могу позволить себе это. Это уникальное сочетание.

КК – Но вас повсюду обвиняют в получении бессовестных прибылей в результате финансовых спекуляций. Вы отняли деньги у всех налогоплательщиков Великобритании, когда играли против фунта стерлингов.

ДС – Прибыли – да; но бессовестные – нет. Когда вы играете на финансовых рынках, вы свободны от большей части соображений морали, с которыми сталкиваются обыкновенные бизнесмены. Когда рынки функционируют нормально, ни один неизвестный инвестор не может вызвать каких-либо заметных изменений. Кризис фунта стерлингов произошел бы и без меня. После кризиса стерлинга я стал чем-то вроде гуру, теперь мое положение изменилось, но это произошло недавно. До этого мне не приходилось сталкиваться на финансовых рынках с вопросами морали.