Сорок четвертый - [142]
Тем более что обстоятельства и детали переговоров и соглашения о капитуляции, подписанного генералом Буром с генералом фон дем Бахом по левую сторону польской баррикады, не были известны. В кругах ПКНО подозревали, что они включают как минимум перемирие между АК и немцами. Предпринятая фон дем Бахом и немецкой стороной кампания заигрывания с Буром и повстанцами могла вызывать еще более далеко идущие опасения. Она встревожила даже офицеров Главного командования АК, не страдавших от «чрезмерной подозрительности»{373}. Тем большее беспокойство она должна была вызывать в Люблине.
Не следует недооценивать ловкости организаторов немецкой политической диверсии. Шаг был продуман, и трудно предположить, что это не один из элементов длинной цепи провокаций пропагандистского и непропагандистского характера. Известна нам и другая листовка. Не знаю, кто ее автор. Во всяком случае, она написана кем-то очень хорошо знающим и польский язык, и польские дела, и польские опасения, и польские болячки. Эта листовка напечатана тем же шрифтом, что и «Бюлетынь информацыйны» Главного командования АК. Она подписана: «Командование Армии Крайовой». Эта листовка адресована солдатам народного Войска Польского. На одном из сохранившихся экземпляров видна рукописная заметка: «Жешув, 13 сентября 1944 года». Листовка гласит:
«Солдаты! Вы, принудительно включенные в ненавистные польской нации ряды Берлинга, в своей одежде, со своим хлебом, голодные, ожидаете своей несчастной участи. Запертые в казармах или занятые на учениях, вы не знаете и не видите, как сотни подобных вам поляков, обтрепанных, босых и голодных, почти безоружных, маршируют на фронт. Запертые в казармах, вы не знаете, что ваши братья, поляки из восточных кресов, мобилизованные в марте 1944 года, все еще сидят в лагерях в Сибири, не получив до сих пор мундиров и донашивая свои отрепья. Вы не знаете о том, что их рацион составляет едва две пятых нормы, предусмотренной для немецких военнопленных…»
И далее в том же духе, теми же словами, с теми же аргументами, которые так метко попадали в тревоги, вымышленные опасения и действительные болячки солдат. И наконец:
«Солдаты! Еще раньше, чем вы будете брошены под танки ради чуждых вам интересов, эти железные чудища раздавят ваши уста, шепчущие жалобы, и ваши самоотверженные, бьющиеся горячей кровью сердца, поэтому, пока еще есть время, покидайте казармы, ставшие для вас тюрьмой, — убегайте!
Этого требует честь поляка, этого требует от вас под страхом смерти командование польской армии, этого желает вся нация, этого ожидаем мы, ваши коллеги, в подполье несущие верную службу Родине. Возможностей много. Вас охотно примет каждое отделение Армии Крайовой, каждый солдат АК сердечно вас встретит и укроет в надежном месте… Пусть матка боска осенит вас и даст силу немедленно принять решение. Пока еще есть время!»
Из чьей типографии вышла эта листовка? Она воспринимается как неоспоримая публикация Армии Крайовой. Ибо кто еще так упорно и долго делал ставку и настраивал подчиненных на противодействие мобилизации, кто еще в эмигрантских изданиях столько говорил об опеке над дезертирами…
И все же в листовке есть диссонанс, есть обороты, которые для меня звучат как-то фальшиво. Там есть такие выражения, которые никогда не употреблялись в подлинных официальных и публичных документах, подписанных командованием Армии Крайовой.
Не знаю. Я весьма далек от того, чтобы отпускать грехи руководству АК, я не забываю и о НСЗ, но я также не склонен недооценивать интеллигентности и изобретательности организаторов этой немецкой диверсии.
Итак, кто был тот человек, который, как подпоручник Студзиньский, вступил в Войско Польское и, возможно, организовал и уж во всяком случае положил начало октябрьскому взрыву в 31-м пехотном полку? Взрыву, который был если не единственным, то наверняка коронным аргументом, побудившим принять новые решения, выраженные в резолюции Политического бюро 31 октября 1944 года и повлекшие за собой столь многие и столь трагические последствия…
Не будем недооценивать противника. В канун последней битвы гитлеровская Германия тоже была весьма заинтересована в разжигании гражданской войны в Польше, где советские силы готовились к крупному наступлению. И по чисто военным соображениям, и по политическим — тем самым соображениям, которые уже не раз побуждали немцев использовать трудные польские проблемы против самой же Польши, а также и против единства держав антигитлеровской коалиции.
А в это время из страны мокрыми туманами над Вислой, скользкой грязью на люблинских и подлясских дорогах уходила холодная и голодная осень 1944 года. 29 октября шел снег. 11 ноября над Вислой термометр показывал минус 6 градусов по Цельсию.
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ
Первые… Сначала пошли дожди. Потом кое-где — дождь со снегом. Потом на востоке все чаще шел снег. Осеннее ненастье, все более плотный зимний полумрак окутывали Европу, в которой продолжалась война. В размякшем, пропитанном влагой грунте война вязла, подобно облепленным грязью сапогам пехотинцев и гусеницам танков. Колеса орудий и автомашин месили грязь полей Фландрии, апеннинских склонов, крошили с неприятным треском тонкий ледок на лужах дорог Белостокского воеводства, Подляся, Жешувской земли. Потемневшая от сырости земля, черные стволы деревьев, опавшие листья, бурые от осеннего гниения, грязные пятна снега, смешанного со слякотью… Война не велась, а ползла, утратив размах крупных осенних наступлений, а где-то за горизонтом, затянутым туманами, пропала и надежда на скорую победу. Осенью километры длиннее, а дни короче, чем летом. Сколько их еще должно минуть, прежде чем придет желанный конец?!
Князь Андрей Волконский – уникальный музыкант-философ, композитор, знаток и исполнитель старинной музыки, основоположник советского музыкального авангарда, создатель ансамбля старинной музыки «Мадригал». В доперестроечной Москве существовал его культ, и для профессионалов он был невидимый Бог. У него была бурная и насыщенная жизнь. Он эмигрировал из России в 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, и возвращаться никогда не хотел.Эта книга была записана в последние месяцы жизни князя Андрея в его доме в Экс-ан-Провансе на юге Франции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Современному читателю впервые представлены воспоминания и политический дневник Александра Федоровича Керенского (1881–1970), публиковавшиеся с 1920–х годов в русской периодике Парижа, Берлина, Праги, Нью- Йорка. Свидетельства одного из главных участников Февральской революции 1917 года до сих пор остаются в числе самых достоверных источников по истории России.
Он больше чем писатель. Латиноамериканский пророк. Например, когда в Венесуэле (даже не в родной Колумбии!) разрабатывался проект новой конституции, то в результате жаркой, чудом обошедшейся без применения огнестрельного оружия дискуссии в Национальном собрании было решено обратиться к «великому Гарсия Маркесу». Габриель Гарсия Маркес — человек будущего. И эта книга о жизни, творчестве и любви человека, которого Салман Рушди, прославившийся экзерсисами на темы Корана, называет в своих статьях не иначе как «Магический Маркес».
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.
Перед летчиком-асом, легендой воздушного штрафбата Борисом Нефёдовым по кличе «Анархист» ставят задачу создать команду сорвиголов, которым уже нечего терять, способных на любые безумства. Их новое задание считается невыполнимым. Все группы пилотов, пытавшихся его выполнить, погибали при невыясненных обстоятельствах. Операцию лично курирует Василий Сталин. Однако задание настолько опасно, что к делу привлекают Вольфа Мессинга.
Летчика-истребителя Андрея Лямина должны были расстрелять как труса и дезертира. В тяжелейшем бою он вынужден был отступить, и свидетелем этого отступления оказался командующий армией. Однако приговор не приведен в исполнение… Бывший лейтенант получает право умереть в бою…Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной войны в составе ВВС Красной армии воевало уникальное подразделение — штрафная истребительная авиагруппа. Сталин решил, что негоже в условиях абсолютного господства германской авиации во фронтовом небе использовать квалифицированных пилотов в пехотных штрафбатах.
Страшное лето 1944-го… Александр Зорин не знал, что это задание будет последним для него как для командира разведгруппы. Провал, приговор. Расстрел заменяют штрафбатом. Для Зорина начинается совсем другая война. Он проходит все ужасы штрафной роты, заградотряды, предательства, плен. Совершив побег, Саша и другие штрафники уходят от погони, но попадают в ловушку «лесных братьев» Бандеры. Впереди их ждет закарпатский замок, где хранятся архивы концлагерей, и выжить на этот раз практически невозможно…
Диверсант… Немногим это по плечу. Умение мастерски владеть оружием и собственными нервами, смелость и хладнокровие, бесконечное терпение и взрывной темперамент в те секунды, когда от тебя, и только от тебя, зависит победа над смелым и опасным врагом…